Шелест гранаты

«В последние годы в России были достигнуты серьезные успехи в разработке стационарных исследовательских генераторов, создающих высокие значения напряженности магнитного поля и максимального тока. Подобные генераторы могут послужить прообразом электромагнитной пушки, дальность действия которой может достигать сотен метров и более».

5.16. «Борьба видов, какой я ее знал»

Название этой главы следовало бы заключить не в одну, а в две пары кавычек, поскольку заимствовано оно из двух источников. Первый из них — фундаментальный труд натуралиста Чарльза Дарвина. Ссылки на его книгу «О происхождении видов» встречались еще в школьном курсе биологии, по ее я не читал, в отличие от другой — «Война, какой я ее знал», написанной американским генералом-танкистом Джорджем Паттоном.

Читатель, вероятно, заметил, что автора миновало восхищение эрудицией чиновников. Хотя все они имеют дипломы вузов, а некоторые — и ученые степени, стоит иногда немалых усилий сдержать смех, выслушивая их поучения. Возможно, что если бы от естественнонаучных знаний зависела успешность их карьеры — трудно было бы найти людей более компетентных. Но требуется от чиновника совсем другое, а что до эрудиции — ему вполне достаточно бывает ввернуть при докладе своему начальству «научное» словцо — для демонстрации, что не утеряна «связь с профессией».

Для «биологического» названия главы о чиновниках есть достаточно оснований.

Огромные их стаи кормятся в отведенных ареалах (отраслях, которые им подведомственны); они организованы в иерархические структуры, отношения в которых от низов до верхов немыслимы без холуйства, а в обратном направлении — без сугубой строгости. Конечно, не обходится и без борьбы: как внутри- так и межвидовой.

Оружием внутривидовой являются подсиживание, доносительство, иногда грубая лесть начальству, иногда — камуфлированная: нарочитая демонстрация «родства интересов» то ли в теннисе, то ли в горных лыжах; ну и, конечно, интриги — роль питательной среды для них играют совместные выпивки, без способности к которым карьерный взлет чиновника категорически невозможен. Из личного опыта памятно возлияние с участием начальства. Оживленно обсуждались достоинства различных видов спиртного, но иногда искушенными в застольных беседах людьми тема разговора как бы непроизвольно менялась — с принципиальной прямотой вскрывались недостатки тех, кто стоял на пути. Меня пригласили только на тот случай, если будет необходимо подкрепить «правильную точку зрения» с научных позиций. Таковой нужды не возникло и я провел застолье в молчании. Человек, ведущий себя скромно, вызывает симпатию — его не рассматривают, как конкурента. Когда застолье закончилось, организатор, довольный результатом, покровительственно бросил мне:

— Ты чего молчал, как папский нунций? Так никто тебя и не заметит…

— Не специалист я по сивухам…

— А кто тут специалист? Возьми у жены книгу «О вкусной и здоровой пище», да и почитай там о коньяках, о винах…

Не последние роли в стае играют «отдыхоустраиваюшие», обеспечивающие баню, охоту, девочек. В цене трагики, грозно хмурящие брови, крайне натурально изображающие радение одержанных интересах. Плетут тончайшие паутины стратеги, мощно вооруженные знаниями о всех видах связей (не исключая и половые) «наверху». Всегда к услугам и дурковатые (на первый взгляд) смехачи. Если читатель считает, что грибоедовский персонаж

(Упал вдругорядь, уж нарочно…
Смех пуще…
Он — и в третий, так же точно…)

почил в бозе — он наивно заблуждается.

Второстепенные потребности удовлетворяют, приглашая со стороны мастеров культурки. К этой же категории относятся и ученые: они помогают писать доклады, а, при возникновении надобности — диссертации.

Из состава стаи изгоняются в первую очередь те, кто внезапно начинает «возникать» с собственным мнением, но также и те, кто закоснел: примером может служить директор института, который сваливает на подчиненных добывание финансирования. Подобное сибаритство, конечно, в первую очередь разваливает институт, но постепенно отмирают и связи директора, что фатально для обленившегося.