Шелест 2 (СИ)

— Княжна Голицына является вдовой боярина Тульева, и когда желает сохранить инкогнито, называется по фамилии и титулу покойного мужа. Это секрет Полишинеля, Пётр и я даже предположить не могла, что ты об этом не знаешь.

— Что-то мне подсказывает ваше высочество, что вы об этом прекрасно знали.

Я и прежде обращался к ней сугубо официально, но сейчас постарался произнести это максимально холодно.

— А почему ты говоришь со мной в подобном тоне? — не сумела сдержать своего удивления Мария.

— Я говорю с вами со всем уважением к вашему титулу и положению, — произнёс я.

— Пётр осади, ты чего взвился? — обеспокоенно произнесла Анна.

Похоже проняло всех присутствующих, коль скоро даже Астафьева обратилась ко мне на ты. Это она так пытается сбить градус заморозки и достучаться до меня. Хорошая попытка, и мало того, у неё получилось бы, да и реакция моя на эту шалость Долгоруковой не была бы такой резкой. Но я не собирался упускать случай, которого я так долго ждал, а потому не мог не воспользоваться им. Вот только Долгорукова пока и впрямь не понимает, чем вызвана моя реакция, а значит нужно ей подсказать.

— Я объясню, чего я взвился, Анна Дмитриевна. Тогда, на балу в вашем доме никто не знал о том, что мой дар поднялся до первого ранга, и процесс роста продолжается. Её высочеству было известно о том, что я поскрёбыш и мне прямая дорога в Измайловский полк. Но она и полусловом не обмолвилась о том, что боярыня Тульева и княжна Голицына одно и то же лицо, хотя прекрасно понимала, что я об этом не догадываюсь.

— И что в этом такого? — несколько нервно пожала плечами Мария. — Какой тебе с этого убыток?

— Она должна была стать моим полковником, а я её солдатом.

— Это её трудности.

— Проблемы тех кто мне дорог, мои проблемы, ваше высочество.

— А может тебе просто нравится быть любовником этой старухи? — с язвинкой поинтересовалась Долгорукова.

— Прошу меня простить, ваше высочество, ваше сиятельство, — сделав морду кирпичом поклонился я. После чего повернулся к сестре. — Лиза?

— Прошу меня простить, ваше высочество, — сестрица присела в лёгком реверансе.

— Лиза, ты-то чего? — обижено выдала Мария.

Хм. А ведь пожалуй, что и не играет. Обычно она хорошо собой владеет, но тут её укололо больно и её вопрос был сродни… Отчаянию? Она и впрямь добивалась моей дружбы? Не использовать, а реально иметь рядом человека которому можно довериться целиком и полностью? А может она всё же запала на меня? М-да. Круто. Но если это и впрямь так, то я всё сделал правильно.

Шешковский прав, княжну есть кому защитить от открытого нападения. Князь Долгоруков сделал соответствующие выводы и теперь компаньоны его дочери имели амулеты «Панцирь» и «Кольчуга». Вот только от удара в спину это не убережёт. Шансы на то, что для этого злоумышленники выйдут на меня конечно так себе. Но и не сказать, что совсем уж безнадёжные.

— Ваше высочество, коль скоро вам не угоден мой брат… — начала было сестрица.

— Лиза, прекрати эту комедию, — перебила её Мария, и ко мне. — Пётр, если у тебя так уж свербит, то пойди подыши свежим воздухом, выпей студёной воды и трезво подумай о случившемся. А тебя подруга, я попрошу не пороть горячку и выслушать для начала меня. А там уж и выводы сделаешь.

— Лиза, Мария Ивановна совершенно права. Если она полагает себя твоей подругой, то как минимум тебе следует её выслушать.

Я вновь поклонился и пошёл прочь. Лизе и впрямь сестрице сохранить с княжной дружеские отношения. Теперь я в них практически не сомневался. С одной стороны, это купирует негатив в отношении меня, с другой, у меня сохранится возможность получать информацию о Долгоруковой из первых рук.

Жаль, что момент подачи спиртного ещё не настал, я бы тяпнул стопку хлебного вина, как тут называют водку. Впрочем, лимонад тоже пойдёт, а то как-то пересохло в горле. И причина вовсе не в размолвке с Долгоруковой. В конце концов я к этому не то что был готов, а сам подбирал удобный случай.

Значит княжна Голицына. Только теперь до меня дошли затыки в обращении к ней со стороны знакомых, слуг и крестьян. Нет, по имени отчеству или там когда называли матушкой, барыней, тут всё нормально. Но когда доходило до титулования, их всякий раз подмывало ввернуть светлость, вместо сиятельство. И ведь всё на поверхности, что сейчас я вижу воочию, но никакая супер память не помогла мне это приметить раньше. Я ведь в эту сторону и не думал.

Утолив жажду очередным стаканом клюквенного морса, я направился в сторону княжны Голицыной. Моё приближение не осталось незамеченным и небезызвестный мне майор Изотов чуть сместился выходя вперёд и как бы прикрывая Елену Митрофановну. Со стороны ничего не понять, так как этот манёвр можно рассмотреть только с моего ракурса. Да и то, если знать о подоплёке происходящего.