Шелест 2 (СИ)

Наконец всё было готово, и устроившись в центре я потянулся к своему «Панцирю». По вязи плетений сразу начало распространяться зеленоватое свечение. Пара ударов сердца, и оно объяло весь конструкт, а я ощутил поток силы, сопровождающийся лёгкой эйфорией. Удовлетворённо кивнув, скользнул в изнанку, наблюдая за процессом накачки моего вместилища.

В потоке я просидел целых четыре часа, и когда карман наконец иссяк, начались предрассветные сумерки. Впрочем, меня это заботило мало. А вот то, что я перешагнул-таки на второй ранг, серьёзно продвинувшись к третьему, для меня было по-настоящему важно. Судя по тому, что я видел в изнанке, мой потенциал подрос до пятого ранга. А вот ситуация с каналами по прежнему оставалась безрадостной, они всё ещё не были соразмерны вместилищу, хотя их пропускная способность и увеличилась. Впрочем, в любом случае следует навестить родную гимназию, дабы внести в мой аттестат кое-какие изменения.

Вернувшись в обычный мир я старательно затёр все линии плетений конструкта, установил на прежнем месте камень, расположив его в точности, как и было прежде. Пришлось изрядно потрудиться, и на приведение полянки в прежний вид у меня ушло не меньше часа. Благо уже совсем рассвело и работа оказалась не столь уж и трудной, а скорее нудной.

— В этот раз как-то долго, — встретил меня мой молочный брат.

— Есть хочу, — вместо ответа, произнёс я.

Тот понимающе ухмыльнулся, и указал мне на расстеленное одеяло, где лежали развёрнутые тряпицы. Ничего особенного, кусок копчёного свиного окорока, сыр, хлеб и берестяная фляга с квасом. При виде этого угощения, мой живот тут же издал радостно-требовательное урчание. Ну что сказать, я люблю повеселиться, особенно пожрать. Факт!

Отдыхать не стал, К тому моменту когда я покончил с нехитрым завтраком, лошади были уже под седлом, и мы не откладывая в долгий ящик выдвинулись в обратный путь. Животные вполне себе восстановились, что же до меня, то я точно выдержу. Хотя последние месяца полтора практически постоянно в дороге, и нужно бы озаботиться нормальным отдыхом. Усталость имеет свойство накапливаться, и эдак себя можно попросту загнать.

Впрочем, что бы я там себе ни думал, двигались мы весь день в довольно бодром темпе, успев добраться до Воронежа уже с наступлением темноты. С одной стороны, гнать причин уже никаких, вполне можно двигаться размеренно, и спокойно переночевать на постоялом дворе. Однако, когда меня захватывало что-то, то мне непременно следовало с этим управиться в кратчайшие сроки, как будто за мной кто-то гонится…

— Доброго утра, Пётр Анисимович, — приветствовал моё пробуждение Илья, с кувшином в руках.

— Я так понимаю позднее утро, — поднимаясь с постели, буркнул я.

— Ну, спешных дел вроде как нет, так отчего бы и не поспать малость. А то ведь эдак и свалиться недолго, — пожал плечами молочный брат.

— А сам?

— Да я-то поболее твоего отдыхаю, Пётр Анисимович. Это ты у нас убегаешь и чёрт его знает чем занимаешься. А после ещё и красавиц охаживаешь. Опять же, у меня узоры седьмого ранга, а твои эти плетения, ты сам сказывал, не больно-то тебе сейчас помогают.

— Ты вот что, Илья, особо об этом распространяться не надо, но если тебя вдруг поприжмут, или родные наши полезут с расспросами, то скажи, что в прошлое полнолуние, когда возвращались домой, недалеко от поместья Котовой, на берегу Дона на меня напал волколак, и я его порешил. После чего проглотил желчь и ты сутки караулил, пока меня крутило и выворачивало.

— Так и было. Аккурат на правом берегу Капельного ручья, где он в Дон течёт. Правда, драку саму я не видал, как раз по нужде прижало и я от стоянки в сторонку отошёл оправиться. А как вернулся, всё уже и случилось. Ты ему нож в пасть затолкал. Копать землицу мне стало лениво, и пока тебе худо было, я сбросил тушу в реку, — пожав плечами, с неподдельной искренностью на ходу придумал он.

О как может! Причём с такой мордой лица, что Станиславский аплодирует стоя. Да ещё и на ходу придумал легенду, ни прибавить, ни убавить. Даже для дознания вполне достаточно. Разумеется, если его не станут вести с пристрастием.

Ох как же Илюхе хочется остаться при мне. Рупь за сто, он уже смекнул, что наши поездки по этим странным местам не просто так, и я точно не отправлюсь служить в гвардию. К тому же, в разговорах я пару-тройку раз ронял, что студенческая жизнь не в пример вольготней кадетской, и уж тем паче гвардейской.

— Всё так и было, дружище. Так и было. А говорить я тебе о том запретил, потому как хотел сделать сюрприз.

— Ага. Я прям весь извёлся, держа язык за зубами, спасу нет, как хотелось всем рассказать, — вновь поддержал он мою игру.

— И ещё чутка помаешься. Уяснил?

— Да уяснить-то я уяснил, одно только не понятно. Мы чего с квартирки-то съехали? По деньгам брать, так на гостиницу уже больше отдали, чем выходило за наём. А ить ещё в Воронеже пожить собираемся.

— Ну вот сглупил. Поторопился, — развёл я руками.