Шелепин

Эти провокационные действия преследовали цель путем истязаний и угрозы лишения жизни заставить Котловского дать показания, что он является врагом советской власти. В результате истязаний Котловский находился на излечении в больнице с 27 июля по 27 августа 1948 г. По заключению больницы, Котловскому Ф. Л. были нанесены тяжелые телесные повреждения с явлениями сотрясения мозга и омертвением мягких тканей тела.

В ночь на 23 июля 1948 г. спецгруппой была уведена в лес гр-ка Репницкая Нина Яковлевна, рождения 1931 г. В лесу Репницкая была подвергнута пыткам. Допрашивая Репницкую, участники спецгруппы тяжко ее избивали, подвешивали вверх ногами, вводили в половой орган палку, а затем поочередно изнасиловали. В беспомощном состоянии Репницкая была брошена в лесу, где ее нашел муж и доставил в больницу, в которой Репницкая находилась продолжительное время на излечении.

Из приведенных выше примеров видно, что действия так называемых спецгрупп МГБ носят ярко выраженный бандитский, антисоветский характер и, разумеется, не могут быть оправданы никакими оперативными соображениями.

В сентябре 1947 года Львовским областным управлением МГБ были незаконно арестованы Стоцкий Степан Петрович и Дмитрук Екатерина Григорьевна и, поскольку никаких материалов об их антисоветской деятельности не было, они были пропущены через спецбоевку МГБ, где в результате применения незаконных методов допроса вынуждены были оговорить себя.

Участники спецбоевок МГБ совершают ограбления местных граждан. Эти грабежи, как и другие нарушения советской законности, оправдываются так же оперативными соображениями и не только рядовыми работниками МГБ, но и самим министром тов. Савченко, который в беседе со мной заявил: «Нельзя боевки посылать в бой с консервами. Их сразу же расшифруют».

23 сентября 1948 г. в Каменец-Подольский горотдел МГБ колхозники села Завалье по телефону сообщили, что в селе появилась вооруженная банда в составе двенадцати человек. Факически это была не ОУНовская банда, а спецбоевка Тернопольского областного управления МГБ. Характерно, что эту спецбоевку приняли за банду не только колхозники, но и работники Каменец-Подольского горотдела МГБ, откуда для ликвидации «банды» на грузовой автомашине была направлена группа сотрудников и офицеров Каменец-Подольского военного училища МВД.

Эта «операция» закончилась тем, что в результате аварии автомашины двое офицеров были убиты, а шестнадцать офицеров и шофер получили телесные повреждения.»

Военный прокурор направил в ЦК еще несколько записок о преступных действиях оперативных групп Министерства госбезопасности. Были созданы комиссии для проверки изложенных им фактов, но какие-либо документы о результатах работы комиссий не выявлены.

Оуновским подпольем руководил соратник Бандеры Роман Шухевич, имевший псевдоним – генерал-хорунжий Тарас Чупринка. Его ликвидацией руководил генерал Судоплатов. Шухевича выследили в 1950 году. Предложили сдаться. Он предпочел быть убитым в бою.

В 1947 году, наконец, сбылась мечта Бандеры – он возглавил ОУН. Но через несколько лет движение украинских националистов было подавлено. Часть людей он вывел в Западную Германию и Австрию. Сам обосновался в Мюнхене с документами на вымышленное имя.

Богдана Сташинского предупредили, что Бандера обязательно приедет в Роттердам почтить память создателя организации украинских националистов бывшего полковника петлюровской армии Евгена Коновальца. На кладбище Сташинский встал как можно ближе к могиле Коновальца, чтобы выяснить, как теперь выглядит Степан Бандера. Он сумел увидеть Бандеру, но сфотографировать его не позволили.

Сташинский неоднократно приезжал в Мюнхен, прежде чем установил, где проживает господин Стефан Попель, – это был псевдоним Бандеры, – и нашел способ проникнуть в его дом. Богдан Сташинский получил из Москвы специальный газовый пистолет, который распылял содержимое капсулы с сильнодействующим ядом. Он приводил к остановке сердца. Расчет был на то, что патологоанатом, как и в случае с Ребетом, решит, что причина смерти – сердечная недостаточность. Самого Сташинского вновь снабдили нейтрализующими таблетками и ингалятором, чтобы он сам не погиб от ядовитых паров. Таблетку он принимал за завтраком и весь день следил за Бандерой, выбирая удобный момент. 15 октября 1959 года он дежурил возле дома, пока около часа дня не увидел машину Бандеры. Сташинский забежал в подъезд, выждал минуту и не спеша двинулся навстречу Бандере. Действовал он совершенно хладнокровно. В одной руке Бандера держал бумажный пакет с помидорами, а другой пытался вытащить ключ, застрявший в замочной скважине.

Сташинский участливо спросил:

– Что, замок испортился?

Бандера посмотрел на незнакомца и ответил:

– Нет, все в порядке.

Сташинский поднял пистолет, завернутый в газету, и выстрелил Бандере прямо в лицо… Бандера еще сумел подняться на третий этаж, прежде чем яд свалил его. Лицо у него покрылось синими и черными пятнами. Это насторожило полицейских. Вскрытие показало, что его отравили цианистым калием.

На следующий день Сташинский был уже в Берлине.