Шел отряд по берегу

После нас пели и плясали «ашники», наши главные конкуренты. Чей-то папаша наяривал на гармошке, а шесть мальчиков в виде матросов выплясывали «Яблочко», одновременно ещё пытаясь петь. Глупые пятиклашки радостно смотрели на них и хлопали в такт музыки. Понравилось им, что ли…

И вот у двери началось волнение. Неожиданно из зала исчезли «бэшки». Куда их всех понесло?..

А родители и учителя выстроились вдоль стены. Среди них я увидел свою маму! Стоя в третьем ряду я делал ей знаки, что я вот он, что мы уже выступили, а она, глупая, опоздала. Но мама меня не видела.

И вдруг послышалось заунывное пение. Я обернулся и увидел, что из дверей выползает огромное бархатное знамя, темно-вишневого цвета, с Лениным, золотыми буквами и кистями, на толстенной палке с острым железным набалдашником сверху. Такие знамёна раньше передовым цехам заводов присуждали, уж я-то знаю. И где они его только раздобыли?.. Нес знамя самый крупный мальчик 6 «Б». А за ним плелся, приволакивая ногу, весь в бинтах Женька Челёсов. Печальными голосами они исполняли все ту же песню «Шел отряд по берегу». Мы замерли.

6 «Б» был самым многочисленным классом в нашей параллели. И сейчас он в полном составе изображал красноармейский отряд, причем весьма потрепанный в боях. Они построились в колонну по трое, да ещё по росту. А в 6 «Б» учились самые высокие девочки, поэтому весь гренадерский корпус, что шествовал сразу за командиром, был из них. Мальчики, за редким исключением, плелись в хвосте. И ни в одном классе не было больше такого набора мелких пацанов, как в 6 «Б», низеньких, прямо шкарлапетов.

Нестройное пение сопровождалось прихрамыванием раненых и страдальческими выражениями несчастных лиц.

Я присмотрелся и увидел, что в бинтах «бэшки» были абсолютно все. Даже девочки имели повязки, имитирующие ранения различной степени тяжести. «Кровь на рукаве» была у всех разного цвета — от густо-малинового до оранжевого.

Так, страдая и исполняя свою последнюю песню, колонна легко и тяжело раненых медленно ползла по залу. Тяжелое знамя в руках знаменосца клонилось все ниже и ниже, и скоро бахрома его уже волочилась по полу. И даже вляпалось в след кровавый, который наш Щорс — Андрюха, оставил на сырой траве.

А их Щорсу — Челёсову, видимо, было стыдно, потому что он уже, устав строить кислое лицо, озирался по сторонам и глупо улыбался.

Я обернулся в сторону мамы и увидел, как она выискивает меня взглядом среди этой толпы калек. Как я хотел крикнуть, что не надо опаздывать, что это совсем не наш доблестный класс, что меня там быть не может! Но это было бесполезно.

Так вот почему нас поменяли местами с «ашками», чтобы люди не смотрели на двух Щорсов подряд!

Исполнив свою жалкую пародию, «бэшки» ринулись, отталкивая друг друга, занимать места, пытаясь вновь устроиться там, где они когда-то стояли.

— Инвалиды, инвалиды! — начали издеваться над ними семиклассники, потеснённые их оголтелой толпой.

В центре зала уже маршировал на одном месте 6 класс «Г». Вслед за магнитофоном они нестройно голосили «Комбат, батяня, батяня-комбат…» и, перестав маршировать, раскачивались туда-сюда. Всё.

Едва объявили результаты, я бросился в маме.

Что было объяснять? Она не увидела моего триумфального шествия, и никто не смог бы доказать ей, что нас даже сравнивать нельзя с парадом уродов 6 «Б».

Мы поделили второе место с «ашками», классу «Г» дали почетное третье место, «бэшкам» досталось первое — так как весь 6 «Б» класс был массово охвачен участием в конкурсе.