Шекспир, Жизнь и произведения

Ворчестер обещает Перси найти для него предприятие более опасное, чем "переправа по тонкому и длинному копью через бурливый поток". Он отвечает:

Пошлите опасность от востока к западу, только бы честь перекрестила ее от севера к югу, и пусть их борются! - Ведь в битве со львом кровь движется сильнее, чем при охоте на зайца.

Когда Нортумберленд замечает ему, что мысль о великих подвигах лишает его хладнокровия, он восклицает:

Клянусь небом, мне кажется одинаково легко и вскочить на бледноликий месяц, чтобы сорвать с него светлую честь, и нырнуть в такую глубь, в которой свинец никогда не доставал еще дна, чтобы за кудри вытащить оттуда утонувшую честь!

Вы видите, как этот враг пафоса и музыки нагромождает образные выражения друг на друга! Он переходит от сравнительно слабой метафоры "говорящих ран" к настоящим мифологическим картинам. Река страшится огненных взоров бойцов и прячет свои кудрявые локоны в камыше - это напоминает классические легенды о богах. Опасность является из одной страны света, а честь - с другой, чтобы вступить в поединок; это напоминает легенды о валькириях из скандинавской мифологии. Венок чести, висящий на рогах луны это образ, заимствованный из области рыцарских турниров и увеличенный в стиле старых сказок. Потонувшую честь вытаскивают за волосы из морской глубины - это картина, взятая из жизни водолазов: понятие о чести облекается в фантастический образ женщины, бросившейся в море и спасаемой из него! И все это богатство метафор - в трех коротких репликах. Там, где, как в драме "Арден из Февершема", отсутствует эта роскошная фантазия, не следует говорить об участии Шекспира. Даже когда его стиль отличается трезвостью и сдержанностью, в нем столько скрытой фантазии, которая подобно скрытому электричеству разряжается при малейшей случайности, вспыхивает ослепительным фейерверком и действует на слух подобно мелодии бушующего водопада.

В 1598 г. вышла в свет драма in-quarto под следующим заглавием: "История Генриха IV. С прибавлением битвы при Шрусбери, происшедшей между королем и лордом Генри Перси, известным под именем северного Готспера, и присоединением также комических выходок сэра Джона Фальстафа. Лондон. Напечатано у П. С. Для Эндрю Уайз, что на погосте церкви св. Павла под вывеской "Ангела". 1598".

То была первая часть "Генриха IV", написанная, вероятно, в 1597 г., т. е. та драма, в которой самобытность Шекспира достигает своей великой подавляющей силы. Тридцати трех лет он уже стоит на высоте своего художественного величия. Эта пьеса, богатая разнообразными характерами, блещущая остроумием и гениальностью, осталась недосягаемым произведением. В драматическом отношении она построена довольно слабо, хотя несколько лучше второй части, которая вообще по своим достоинствам ниже первой; но если взглянуть на нее просто, как на поэтическое произведение, то необходимо признать в нем одно из лучших произведений мировой литературы. В нем героические сцены сменяются забавными, захватывающие эпизоды следуют за грубо-комическими. Но эти контрасты не противополагаются друг другу, как впоследствии у Виктора Гюго в его этюдах, написанных в том же самом стиле. Нет, здесь они являются с той же естественностью, как в самой жизни.

Когда Шекспир писал эту драму, XVI столетие, одно из самых величайших в истории человеческого духа, клонилось к концу. Однако тогда никому не приходило в голову символически выразить в этом факте упадок жизнерадостности и энергии. Совсем напротив. Трезвое самосознание и продуктивные силы как английского общества, так и самого Шекспира никогда не достигали раньше таких широких размеров. Пьеса "Генрих IV" и примыкающая к ней драма о Генрихе V проникнуты таким духом, который мы тщетно будем искать в первых произведениях Шекспира, и которого мы никогда больше не встретим у него...

Шекспир заимствовал сюжет своей драмы из хроники Холиншеда и из старой, наивной пьесы, озаглавленной "Славные победы Генриха V и знаменитая битва при Азенкуре". Здесь Шекспир нашел будущего короля Генриха V, тогда еще юного принца, в компании пьяниц и грабителей. Этот источник подал мысль и вооружил его смелостью отважиться на такой шаг, который казался ему раньше слишком рискованным. Другими словами, он решился изобразить под личиной драматизированной истории одного английского государя, считавшегося национальным героем родины, жизнь своих современников, свой собственный ежедневный опыт и свои приключения в тавернах. Вот почему историческая картина заблистала такими свежими красками.

Впрочем, Шекспир почти ничего не заимствовал из старой, бездарной пьесы, игранной в промежуток времени от 1580 по 1588 г. Он воспользовался только анекдотом о пощечине, данной принцем Гарри верховному судье, и некоторыми именами, например, "Истчипская таверна", "Гадсхил", "Нэд" и, наконец, не фигурой, а только именем сэра Джона Олдкэстля, которым первоначально назывался Фальстаф.