Шекспир

Утром его разбудили голоса, раздававшиеся с кухни. Уил прислушался. Говорил отец Анны:

— Сегодня в город опять приехал театр. Держи его дома. Под любым предлогом пусть сидит здесь. Если он сбежит на спектакль, в его взбалмошной голове снова случится переворот.

— Отец, но, может быть, стоит позволить ему уехать? — тихонько пыталась возразить Анна. — Уильям обещает не бросать меня. Он лишь попробует устроиться в Лондоне. Если у него это выйдет, то он заберет туда меня и детей.

«Этого я не обещал», — подумал Уил, почесывая в голове.

— Анна, ты хоть и моя дочь, но, вынужден признать, так же глупа, как и все остальные женщины, — Ричард Хатауэй заговорил чуть громче, — в Лондоне он найдет себе другую, столичную красотку из общества не чета нашему. Ты рассчитываешь на что-то иное? Зря! Кем собирается там работать твой муж? Актеришкой! А актеры — та еще братия. Пьют, гуляют, веселятся и спят каждый день с разными женщинами.

— Отец, ты преувеличиваешь, — Анна по-прежнему говорила практически шепотом.

— Я не преувеличиваю! — послышался стук кулака о стол.

— Отец, потише.

— А что мне молчать? Я готов все это высказать твоему муженьку в лицо, — тем не менее, Хатауэй заговорил чуть менее громко, — ты забыла историю, случившуюся шесть лет назад?

— Я вышла замуж за Уильяма, — послушно ответила Анна.

— Как ты вышла замуж? Тебе напомнить? Он сделал тебе ребенка. Ему было восемнадцать, тебе двадцать шесть. Тогда мы заставили его жениться. Сейчас ему двадцать четыре. А сколько тебе? Правильно, тридцать два. Он — красивый молодой мужчина, полный сил и энергии. Ты — престарелая мать троих детей, которая, извини, Анна, никому не нужна, — Хатауэй откашлялся, — посмотри правде в глаза. Уил сбежит от тебя, и все! Это хуже, чем, если бы его убили. Тогда ты стала бы вдовой. Хороший, официальный, добропорядочный статус.

— Отец! Что ты такое говоришь!

— Правду! И чего ты его защищаешь? Вы вчера чудесно помирились в постели?

— Отец!

— Что ты заладила: отец. Ты и забеременела тогда, потому что соображаешь не головой, а тем, что находится гораздо ниже, — Хатауэй вздохнул, — мое дело — тебя предупредить. Театр в городе. Уильям тоже. Постарайся сделать так, чтобы они не пересеклись, — послышался звук отодвигаемого стула, — я пошел. Анна, не делай глупостей. Не отпускай его в Лондон, что бы он там тебе ни плел. Впрочем, решать тебе…

Дверь за Ричардом Хатауэйем закрылась. Уильям побаивался тестя, обладавшего крутым и жестким характером. Побаивался его не он один: весь город знал, как скор Ричард на расправу. Возраст брал, конечно, свое. Но сил в старике оставалось еще ого-го сколько! А если учесть, что на его стороне был старший сын, вызывавший на дуэль чуть не каждого, кто ему попадался под руку, то картина складывалась неутешительная.

— Вчера я сглупил, — пробормотал Уил, — на старой телеге посреди бела дня отсюда не сбежишь. Значит, приезжает труппа? Спасибо за информацию, — он посмотрел на неразобранный мешок, валявшийся со вчерашнего дня возле кровати, — может, дружище, мы с тобой еще прокатимся до Лондона.

Внизу Анна накрывала завтрак. Дети шумно сбежали по ступенькам. Уильям положил исписанные ночью листки в мешок и тоже пошел на кухню.

— Доброе утро, Уил, — поприветствовала его жена, — как спал?

— Отлично, — соврал Уильям, — спасибо.

— Говорят, сегодня будет спектакль, — проговорила Лина чуть слышно, — ты хочешь пойти?

— Зачем? — безразлично произнес он. — Только хуже будет на душе. Я остаюсь здесь, театр мне больше не грозит.

— Не говори так, — Анна выглядела совсем расстроенной, — если для тебя это так важно, то поезжай и Лондон.

— Приходил твой отец. Я слышал его голос. Он тебе посоветовал отпустить меня? — ехидно спросил Уильям.

— Нет. Он советовал тебя не отпускать ни на сегодняшнее представление, ни в Лондон.

— Почему ты тогда говоришь, чтобы я ехал? Чтобы за мной вдогонку опять отправить великолепную пятерку местных всадников? — он подмигнул Анне. — А? Тебе понравилось возвращать меня домой таким способом?

— Не смейся надо мной, пожалуйста. Ты же сбежал, не предупредив меня. Я не понимала, что произошло. Поэтому попросила их, тебя догнать. Мне было так плохо, Уил! Я вдруг представила, что никогда больше не увижу тебя. Это было ужасно! В смятении я побежала к отцу и рассказала, что произошло. Мое сердце рвалось на части. Пойми, моя жизнь без тебя пуста и никчемна. Она теряет смысл.

— Почему же ты отпускаешь меня сейчас? — Уильям повторил свой вопрос. — Ты за ночь разлюбила? Нашла какой-то смысл в жизни и без меня?

— Нет, не разлюбила и не нашла, — Анна вздохнула, — но, если ты так хочешь уехать, ты все равно уедешь. Или будешь сидеть здесь, и проклинать меня. Поезжай. Я буду ждать тебя. Не забывай об этом. Путь обратно для тебя всегда открыт.

— Спасибо, — Уильяму вдруг стало стыдно перед женой, которую он вот так запросто был готов бросить, — спасибо, Анна. Ты лучшая из женщин.

— Я самая глупая из женщин. Отец прав, — Анна отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы.