Шекспир

Все уповали на то, что новый король если и не сделает жизнь лучше, то и не изменит в худшую сторону то, что всех и так устраивало. Красивая история про то, как королева показала жестами свое согласие на возведение на престол Якова, передавалась из города в город, из деревни в деревню. Все еще помнили, что он не стал выступать против Англии, когда Елизавета казнила его мать. Он с самого начала желал видеть в Англии союзника, а не врага. Обладая довольно-таки слабым характером, Яков пересидел на троне многих. Наградой за терпение стал английский трон.

Известие о смерти Елизаветы застало его за завтраком — прибыл запыхавшийся гонец из Лондона.

— Вас просят быть в столице, Ваше Величество. Елизавета скончалась.

Яков вздохнул, но как-то не очень печально. Он встал, прошелся по комнате и велел собираться в путь. Стать одновременно королем двух государств? Мирно, не завоевывая ни одной мили? «Елизавета преподнесла мне чудесный подарок, — подумал шотландский король, — о большем и мечтать не приходилось». Он еще раз воздал должное своему уму и прозорливости: ведь письмо от Эссекса, призывавшего Якова поддержать заговор в обмен на трон, дошло в свое время до короля. Эссекс, знавший, что его письма могут перехватить, отправил Якову два послания, одно из которых дошло до адресата.

«Надо будет освободить всех причастных к тому бунту. Благодарность нового короля должна начаться с освобождения из Тауэра заговорщиков и казни тех, кто был против», — с этими мыслями Яков и отправлялся в Англию, пообещав напоследок навещать родное шотландское королевство не реже, чем раз в три года.

В Лондон он въехал без особой помпы — в город до него успела в очередной раз войти чума. Массовое празднование и коронацию решено было перенести на более поздний срок. Месяц Яков пробыл в столице, но ситуация не улучшалась. Заболевших становилось все больше. Театры постепенно закрывались. Люди уходили из города.

Граф Пембрук, дальний родственник Якова, пригласил новоиспеченного короля в свой замок переждать чуму. В свое время Уильям Герберт граф Пембрук дружил с Саутгемптоном. Узнав, что Яков собирается выпустить Генри на свободу, Пембрук посчитал своим долгом разместить короля в своем доме.

Развлекать Якова собирались так же, как и при Елизавете. Тем более что он также являлся любителем искусства, сочинял стихи и обожал театр. Пембрук велел разыскать труппы лондонских театров, пустившихся странствовать на время свирепствовавшей в Лондоне чумы по Англии, и пригласить их к себе в замок.

— Я слышал, Елизавета любила театр, — проговорил Яков в ответ на предложение посмотреть спектакли.

— Да, весьма, — граф кивнул, — в Лондоне есть несколько театров, заслуживающих особого внимания, есть драматурги, чьи пьесы не сходят с афиш уже много лет.

— Театры подчинялись королеве? — уточнил Яков.

— Нет, разные люди покровительствуют труппам. В свое время собственная труппа, например, была у графа Лейстера. После его смерти она перешла в другие руки. А кто-то говорил, что и вовсе закрылась, расколовшись на несколько мелких театральных групп.

— Такой порядок вещей следует поменять, — веско произнес король, — все театры должны принадлежать королю.

— Вы правы, Ваше Величество, — ответил граф, склонив голову, — так было бы, несомненно, лучше.

— Конечно, при этом часть театров придется закрыть. Но останутся лучшие, для которых единственным указом будет являться указ короля.

— Это необходимые изменения. Они придутся всем по душе, — граф не совсем был согласен с собственным утверждением, но спорить с Яковом, естественно, не стал.

— Мы подпишем соответствующий закон, вернувшись в Лондон. А пока хотелось бы посмотреть, что предлагают театры, воспользовавшись вашим гостеприимством, граф. Пусть приезжают и дают спектакли. Мы ознакомимся и уже сейчас постараемся принять решение о том, кому какое звание присвоить.

— Конечно, Ваше Величество, — граф Пембрук подумал о переменах, которые неминуемо коснутся театральной жизни Лондона. «Будут ли они к лучшему, — подумал он, — неизвестно. Но у некоторых появилась возможность предстать перед королем прежде, чем он примет какое-то решение».

Путешествовавшие по Англии театральные труппы, услышав о пребывании в замке Пембрук самого короля, спешили предстать перед ним со своими лучшими спектаклями. Они не догадывались о принятых им решениях, но в любом случае понимали, что их судьба находится в руках нового короля. И многое будет зависеть от того, насколько они смогут ему понравиться. Наступала новая эпоха. Старый век свое отжил. Новый, пусть и менее блестящий, вступал в свои права.

* * *

— Вот так! Опять чума нас гонит из столицы, — весело объявил Бербридж своим товарищам.

— Чему ты радуешься? — спросил Уильям. — Опять будем скитаться по стране с гастролями. Я бы лучше остался здесь.

— Даже новый король уехал, не назначив коронацию. Что говорить о нас, смертных. А радуюсь я потому, что боюсь перемен. Перемены тоже бегут от чумы. Так что пока нас они минуют.

— Тебе никак не приходит в голову, что все останется, как прежде? — настаивал Уильям.