Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

— А это уж наш дорогой Иван Дмитриевич узнает. Ему и книги в руки, — облегченно вздохнул прокурор, радуясь упрощению дела.

— Но как вы предполагаете, ваше превосходительство: каким образом труп самоубийцы мог очутиться на лестнице сыскного отделения? — задал вопрос судебный сле­дователь.

Путилин, низко склонившийся над трупом и исследовавший пальцы самоубийцы, выпрямился.

— Я оставляю за собой право ответить на этот вопрос позже, — сухо отрезал он. — Если бы сложные дела объ­яснялись и решались в полчаса, тогда... тогда, навер­ное, мы с вами, господин следователь, не были бы нужны рус­скому правосудию. Тогда вахтеры и курьеры могли бы ис­полнять обязанности следователей и начальников сыскной полиции...

Предварительное следствие было окончено. Труп увезли в анатомическое отделение Военной ме­дико-хирургической академии.

— Вся надежда на вас, ваше превосходительство, — про­щаясь, произнес прокурор.

— А отчего же не на господина судебного следователя? — иро­нически спросил Путилин.

Когда мы остались одни, я осторожно задал вопрос моему великому другу.

— Отчего ты, Иван Дмитриевич, так демонстративно-сурово и на­смешливо отнесся к судебному следователю?

Путилин сделал досадливый жест рукой.

— Ах, оставь, доктор... Этот господин, едва соскочивший со скамьи привилегированного учебного заведения, ни бельмеса не понимает в настоящем, живом деле сыска, несколько раз язвительно пробовал «утирать мне нос». Моя слава стала ему колом поперек горла. По-смотрим, что он-то сделает.

Прошло несколько секунд, минут.

Путилин, погрузившийся в раздумье, вдруг стреми­тельно вскочил.

— Что с тобой? — испуганно вырвалось у меня.

— Я... я вывожу мою «кривую», любезный доктор. Поезжай домой. А впрочем... скажи: ты играешь в карты? Ты помнишь штоссе, банчек?

— Ну да... Помню... Знаю, — удивился я страшно.

— Так давай с тобой сыграем...

Он подошел к шкафчику и вынул оттуда колоду карт.

— Только вдвоем играть-то скучно... Не раздобыть ли нам третьего партнера?

Путилин позвал помощника и что-то тихо начал ему шептать.

— Хорошо, Иван Дмитриевич.

УРОК ПУТИЛИНА У ЗНАМЕНИТОГО «МАСТЕРА»

Приблизительно через полчаса в кабинет вошел, почтительно сгибаясь, худощавый господин, уже очень немолодой, с наружностью, говоря откровенно, преотвратительной. Он был, очевидно, крашеный, так как только концы волос были черные, корни же — седые.

Узкие, противные, масляные глазки. Усы, распушенные, как у кота.

— А вот и вы, любезнейший господин Статковский!

— Имею честь кланяться вашему превосходительству. Ясновельможный пан Путилин имеет до меня дело?

Он говорил с сильным польским акцентом.

— Да, да. Это мой бывший клиент, доктор, но теперь пошедший по другой дороге, по дороге честного труда. А это, пан Статковский, мой знаменитый доктор.

Мы поздоровались.

— Изволите ли видеть, голубчик, какая история. Мне необходимо освежить в памяти всевозможные приемы шулерства высшей школы.

«Что такое?» — подумал я.

Статковского передернуло.

— Ваше превосходительство изволит шутить?

— Нимало.

— Но для чего же?

— Для того, чтобы обыграть наверняка некоторых негодяев, а главное для того, чтобы поймать их.

— А-а, — улыбнулся, как я потом узнал от Пути­лина, знаменитый экс-шулер, артист своего дела. — Новое дело, ваше превосходительство?

— Да. Ну-с, так вы можете преподать мне несколько уроков? Вы многое знаете?

— О! — только и произнес великий «мастер».

В этом невольно вырвавшемся восклицании было столько гордости и самодовольства, что я невольно улыбнулся.

«Вот оно, профессиональное самолюбие!» — мелькнула мысль.

— Приступим, Статковский.

Бывший шулер преобразился. Глаза засверкали восторгом, чуть не вдохновением.

— Прошу садиться, пане. Пан доктор играет?

— Как сапог! — ответил за меня Путилин.

— Ха-ха-ха! — почтительно рассмеялся шулер-виртуоз.

— Вот колода в моих руках. Прошу внимания.

Он, точно хирург, собирающейся приступить к операции, засучил рукава.

— Это для чего же? — спросил я.

— Для того чтобы показать вам, как можно чисто работать даже голыми руками!

Путилин внимательно следил за всеми манипуляциями «мастера».

— Какую угодно игру вашему превосходительству? — спросил Статковский.

— Да начнем с польского банчка. Игра эта теперь очень распространена в игорных домах.

— О, то есть, то есть! — согласился с этим исправившийся шулер.

Он попросил меня «срезать» колоду и обратился к Путилину.

— Сейчас я буду метать. Кого угодно, чтобы я бил — вас, ваше превосходительство, или пана доктора?

— Ну, хоть меня, что ли... А то доктор испугается, — рассмеялся Путилин.

— А может бить вас вместе?

— И это можете?

— Сколько угодно. Я начинаю. Вы, ваше превосходи­тельство, не возьмете ни одного удара.

Карты были даны.

— Бита! — произнес Путилин.

Новая сдача.

— Бита!

— А теперь хотите взять?

— Хочу. Раз, два, три.

— Дана!

Статковский торжествующе поглядел на нас.

— То есть игра!

— Ловко! — вырвалось у Путилина. — Сколько способов, голубчик?

— О, очень много, ваше превосходительство: «по крапу», «по срезке», «по передергиванью», «по накладке».

— Ну, теперь объясняйте и демонстрируйте каждый отдельный способ и его приемы.

Началась целая лекция.