Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

— Эх, погубил меня Никита Николаев, — начал Семенов. — А ведь мы с ним не только давнюю дружбу водили, а близкими земляками жили. Оба мы из Новгородской губернии, Новгородского уезда. 28 октября моя жена справляла именины. Пришел ко мне Ни­колаев и между прочим спрашивает: «Хочешь, — го­ворит, — Федор, разбогатеть?» «Как, — говорю, — не хотеть, только каким же это манером из бедного богачом сделаться?» «А вот каким, — отвечает Николаев. — Живет в нашем доме страшный богач Костырев с нянькой — старухой Федоровой. Деньжищ у него, говорят, видимо-невидимо. Миллионы. Помоги мне убить их. Деньги заберем, вот и разбогатеем. Мне с женой с ними не справиться. Что же, согласен?» «Нет, — го­ворю, — друг сердечный, за такое «разбогатеть» дорожка одна: на каторгу. Бог с ними, с деньгами, коли за них кровь христианскую проливать надобно да ноги под кандалы подставлять».

Этот отказ Семенова не обескуражил Николаева. Как злой демон-искуситель, он не отходил от Семенова, возвращаясь все к тому же разговору об убийстве богача и старухи. Он рисовал ему картины будущего привольного житья, он старался всеми си­лами и уловками склонить Семенова на сообщничество, он положительно гипнотизировал его. Однако Семенов не сдавался. Настал следующий день — роковое 29 октября. Под предлогом осмотра лошадей Нико­лаев пригласил к себе Семенова и тут, у себя в дворницкой, опять стал упрашивать его помочь ему убить и ограбить Костырева. Отсюда он пригласил Семенова в трактир. Придя туда, они потребовали водки, чаю. Выпили по три стаканчика водки. Семенов малость охмелел. Пробыв в трактире около часу, они вернулись в дом Николаева. «Вот что, Федя, — начал Николаев, — ты иди из ворот налево в угол и встань в подвальное помещение против квартиры № 2, а я пройду в ту квар­тиру. Надобно мне...» Семенов послушно, как автомат, направился к указанному месту.

Николаев же быстро вошел в дворницкую, переоделся, остался в одной фуфайке красного цвета и жилете, без передника, чтобы кровью не залить его. «Ну, Федор, слушай, как только я крикну оттуда тебе, сразу беги ко мне».

Когда Семенов дошел до этого места своего покаяния, его спросили:

— Ты, стало быть, согласился-таки на предложение Николаева помочь ему в убийстве и ограблении? Ты же ведь понимал, зачем в эту квартиру идет в красной фуфайке и без передника Николаев?..

— Так что я в то время вроде как не я был... — понуро ответил Семенов. — Совсем не в себе… По­нимал даже плохо, что делаю, что буду делать...

— Но ведь с трех стаканчиков водки не мог же ты настолько опьянеть, чтобы потерять сознание.

Семенов промолчал... Через минуту он продолжил свой рассказ.

Николаев подошел к квартире Костырева с черного хода, где лестница не была еще освещена. Он позвонил. Прошло несколько секунд, потом послышался старческий шамкающий голос: «Кто там?» «Дворник, насчет водопровода...» — ответил бесстрастным тоном убийца. Дверь открылась. Николаев быстро скрылся за нею, оставив дверь открытой настежь. В эту секунду до Семенова донеслись испуганные возгласы старухи: «Что тебе... что тебе надо?..» И ответ Николаева: «Души ваши дьявольские и деньги ваши!» Минута — и Николаев с высоко поднятым молотком ринулся на фигуру мужчины, стоящего позади старухи, в дверях между кухней и первой комнатой. Этот мужчина был несчастный Костырев. От первого удара молотком по голове он только пошатнулся. Тогда Николаев нанес с большей силой второй удар, после которого Костырев, даже не вскрикнув, грузно упал мертвым на пол. Обезумевшая от ужаса старуха Федорова бросилась к двери.  Зажженная свечка выпала из ее рук и потухла. «Спасите... убивают!» — вылетало из ее горла, перехваченного, очевидно, судорогой. Крики были слабые, тихие и походили скорее на стоны. «Черт! Дьявол, — раздался злобный крик Нико­лаева. — Чего же ты стоишь, иди на помощь!»

Семенов услышал еще какое-то отвратительное ругательство и опрометью бросился в квартиру. В дверях он наскочил на старуху, схватил ее, зажав ей рот рукой. Последовала короткая борьба. Обезумев­шая старуха мычала, хрипела, извивалась, делая нечеловеческие усилия вырваться из рук убийцы. Страх, очевидно, придал силы этой мумии. Вдруг Семе­нов вскрикнул: старуха впилась зубами в ладонь руки убийцы и укусила два пальца. В эту секунду подбежал Николаев и тем же молотком ударил старуху. Она упала, но была еще жива, хрипела, стонала. Добил ее вторым ударом Семенов.

Первое действие трагедии было сыграно: две жертвы плавали в лужах крови.

Убедившись, что Костырев и старуха мертвы, Николаев зажег свечку и вместе с Семеновым вошел в комнату налево от кухни. Там, у стены, стоял железный сундук, в котором и должны были, по словам Николаева, находиться несметные сокровища богача Костырева. С жадностью бросился Николаев к сундуку, собираясь его взламывать, но, испугавшись, как бы со двора не увидели их «работающими» со свечкой в квартире Костырева, он с помощью Се­менова перенес железный сундук в переднюю и сейчас же запер квартиру изнутри на ключ.