Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

Он говорил таким тоном и так подозрительно разглядывал офи­цера, что тому представилось неминуемое фигурирование на суде в качестве обвиняемого. Офицер упал на колени и начал оправдываться. Заговорил бес­связно, приплел какую-то постороннюю историю и еще большее подозрение внушил властям. Его арестовали, но на другой день он был признан консилиумом психиатров помешанным.

Впоследствии обнаружился и настоящий убийца, но офицер так и не пришел в память.

НА ВСЯКОГО МУДРЕЦА ДОВОЛЬНО ПРОСТОТЫ

Случилась крупная кража. Субъект, на которого пало подозрение, скрылся. Сыскная полиция, конечно, принялась за энергичные розыски и пропавших денег, и пропавшего вора.

Наконец удалось напасть на след преступника. Имелись досто­верные сведения, что он скрывается в маленьком доме своего при­ятеля, на одной из отдаленных улиц Петербургской стороны. Решено было сделать облаву, во главе которой выступил сам Путилин.

Поздно вечером послышался стук в ворота. В доме поднялся переполох, было очевидно, что поздние по­сетители напугали обитателей этого дома. Люди с чистой совестью не проявляют такой тревожной трусости. Это обстоятельство, разумеется, не ускользнуло от внимания опытного начальника сыскной полиции.

Постучали в ворота вторично. Шум продолжался, но никто не окликал посетителей. И только после третьего энергичного стука, когда петли ветхих ворот начали скрипеть, готовясь распахнуться без помощи ключа, со двора послышался грубый голос:

— Кой черт ломится?

— Впусти!

— Что надо? Кто тут?

— Полиция.

— Нечего у нас полиции делать.

— Открывай добровольно, а не то ворота сорвем.

Угроза подействовала. Вошли полиция и агенты сыскного от­деления с понятыми.

— Что нужно от нас? — спросилих рослый парень, очевидно дворник. — Хозяинуже спит и беспокоить себя не приказывал…

Путилин огорошивает его вопросом:

— Где у вас тут спрятан вор Иван Спиридонов?

Однако парень не смутился:

— Никого мы от честных людей не прячем и с ворами дружбы не водим.

— Врешь!

— Не веришь? Обыщи.

— Найду — так худо тебе будет. За укрывательство отвечать станешь.

— Небось, не отвечу...

Оцепили дом и ворота. Сделали тщательный обыск, но вора не нашли. Хозяин дома крайне сердился за напрасное беспокойство и гро­зил жалобой прокурору. Путилин недоумевал, хотя был уверен в том, что разыскивае­мыйим человек в данное время был «около». Обыскал он двор, все дворовые постройки, но искусно схоронившегося преступника так-таки и не нашел.

— Не удрал ли через забор? — шепнул Ивану Дмитриевичу один из полицейских.

— Не думаю... Однако идите-ка один за другим к воротам и сделайте вид, как будто совсем уходите. Я попробую поискать его один...

Все быстро оставили Путилина. А он пошел по дворовым за­коулкам и шепотом говорит:

— Можно выйти! Полиция ушла...

Хитрость выручила. Не успел Иван Дмитриевич закончить своей стереотипной фра­зы возле мусорной ямы, как вдруг в ней послышался шорох.

— Выходи, выходи! — продолжал Путилин, приглушая голос, как человек, который опасается, что его могут услышать.

Из мусора выставилась голова и спросила:

— Ушли?

— Да, да! Ушли одураченные.

— Дай-ка мне руку, а то не выползти.

Путилин подал ему руку и помог выбраться из ямы. Да так за руку его и довел до ворот. Преступник опомнился только после ареста.

— Поддели! — простонал он, видя себя окруженным полицией.

— И на какую простую удочку! — сказал ему в тон Путилин.

КОНТРАБАНДА

До слуха управляющего морской петербургской таможней до­шло, что провозится немало заграничного товара, не оплачиваемого пошлиной. Обвинение падало на заведующих пакгаузами. А од­нажды ему прямо было заявлено, что в таком-то пакгаузе нахо­дится тюк дорогой привозной клеенки, не значащейся в пропускных свидетельствах.

— Не может быть! — вспылил управляющий. — Такое мошен­ничество в моем ведомстве невозможно... А если возможно, никого не пощажу, всех виновных предам суду!

Прихватив с собой чиновника и опись товаров, управляющий отправился в указанный ему пакгауз и самолично стал проверять по ведомости все в нем находящееся. Заведовавшие пакгаузом спокойно перебирали «места», перекла­дываяих из одного угла в другой, и без запинки давали подробное объяснение всех товаров.

— Не угодно ли присесть, ваше превосходительство, — сказал один из них, подавая какой-то тюк вместо стула.

Управляющий опустился на тюк и продолжал зорко следить за ревизией, которая вскоре была окончена очень благополучно. Ни­чего лишнего не оказалось. На всех «местах» красовались пломбы.

— Напрасно только беспокоят! — сердился про себя управля­ющий. — Я был уверен, что клевета... Все в порядке!

Перед уходом он не скрыл перед пакгаузными причину внезап­ной ревизии:

— Мне было донесено, что у вас тут происходят мошеннические сделки...

— Помилуйте, ваше превосходительство! — обиженным тоном воскликнули пакгаузные. — Мыслимо ли это?

— Я и сам не верил, но больноуж категорически заявляли то мне...

— Клевета-с!

— Вижу.

— Мы служим верой и правдой.

— Нисколько в этом не сомневался, но злые люди заронили подозрение. Даже указали на товар, который будто бы хранится у вас здесь контрабандой...

— Какойже это товар?