Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

Я жадно схватил ее и тотчас стал обыскивать. За обшлагом рукава почти сразу я нашел бумагу. Это оказался паспорт на имя финляндского уро­женца Израеля Кейтонена. Больше я ничего не нашел, но и этого для меня оказалось вполне достаточным. Я попросил подробно описать мне украденные вещи, потом распрощался с немцами, сказал, что тотчас извещу их, едва найду вещи, и отправился назад, к убитому, которого уже перевезли по моему указанию в Красное Село.

Приехав туда, я, никому ничего не объясняя, зашел поочередно во все кабаки и постоялые дворы, спрашивая, не видал ли кто Кейтонена.

— Третьего дня он у меня работал, — сказал мне наконец один из зажиточных крестьян. — Дрова колол. А тебе на что?

— А вот сейчас узнаешь, — ответил я ему и повел его к трупу.

Крестьянин тотчас признал в убитом Кейто­нена, работавшего у него. Я лично и не сомневался в этом. Первый шаг был сделан — личность убитого вы­яснена. Я поехал домой.

Солдатская шинель, и в ее рукаве паспорт убитого. Несомненно, хозяин этой шинели овладел паспортом убитого, а следовательно, он и совершил это убийство. Как эта шинель очутилась в саду ограблен­ной дачи? Несомненно, тот же человек совершил и кражу. Кем он может быть? Ясно, что солдат, и солдат беглый, которому форменная шинель только обуза.

Исходя из этих соображений, я тотчас начал свои поиски со справок во всех войсковых частях, находившихся в этом районе, и в тюрьмах. На другой же день я получил сообщение о том, что в ночь на 12 июня из этапной тюрьмы бежал арестант — рядовой Вологодского пехотного полка Григорий Иванов.

Я немедленно отправился в Красносельскую тюрьму и взял сведения об этом Иванове. Для меня уже не было сомнений в том, что это он и убийца, и вор.

Оказалось, что до этой тюрьмы он содержался в Петербургском тюремном замке под именем временно отпускного рядового Несвижского полка Силы Федотова и был задержан как вор и дезертир.

В тот же день я уже был в тюремном замке, где меня отлично знали все служащие и многие из арестантов.

— С чем пришли? О ком справляться? — ра­душно спросил меня смотритель.

Я объяснил.

— А! Этот гусь! Весьма возможно, что он. Разбойник чистый. Поймали его за кражу, он сказался Силой Федотовым. Мы его уже хотели в Варшаву гнать, да один арестант признал его за Иванова. Тогда решили гнать в Вологду, а он, оказывается, из тюрьмы бежал. Формальный арестант.

В наш разговор вмешался один из помощников:

— Он, ваше благородие, кажись, вчера сюда приходил. Показалось мне так.

Смотритель даже руками развел:

— Врешь ты. Не может быть такого наглеца.

— Я и сам так подумал, а то бы схватил. И был в штатском весь.

— А с кем виделся? — спросил я.

— С Федькой Коноваловым. Ему через пять дней выпуск.

Я кивнул головой:

— Отлично. А не можешь ли ты, братец, припом­нить, как он был одет?

— В штатском, — отвечал помощник. — Спинжак коричневый и брюки словно голубые и в белых полосках.

— Он! — невольно воскликнул я, вспомнив описание брюк, украденных у немца с дачи. Потом обратился к смотрителю: — Будьте добры теперь показать мне этого Конова­лова, но так, чтобы он этого не видел.

— Ничего не может быть легче, — ответил смотри­тель и обратился к помощнику: — Петрусенко, приведи сюда Коновалова!

— Слушаюсь! — ответил помощник и вышел.

— А вы, Иван Дмитриевич, — обратился ко мне смотритель, — идите сюда и смотрите в окошечко.

Он открыл дверь с маленьким окошком и ввел меня в маленькую комнатку. Находясь в ней, я через окошко свободно видел весь кабинет смотрителя.

— Отлично! — сказал я.

Смотритель закрыл дверь. Я расположился у окошка, а через минуту вошел Петрусенко с арестантом.

Смотритель стал говорить с ним о работе в ма­стерской и о каком-то заказе, а я внимательно изучал лицо и фигуру Коновалова. Невысокого роста, приземистый и плечистый, он производил впечатление простоватого парня, и только голова его, рыжая и огромных размеров, являлась как бы его отличительным признаком.

Смотритель отпустил его, я вышел.

— Ну что? Довольны?

— Не совсем, — отвечал я. — Мне надо будет его посмотреть, когда вы его выпустите уже без арестант­ской куртки.

— Ничего не может быть легче, — любезно ответил смотритель. — Приходите сюда в девять часов утра двадцатого числа и увидите.

Я поблагодарил его и ушел.

План мой заключался в том, чтобы неотступно следить за этим Коноваловым на свободе и через него выйти на Ива­нова. Если Иванов был у него в тюрьме, зная, что ему скоро срок, то, несомненно, с какими-нибудь планами, и поэтому Коновалов, выпущенный на свободу, в первый же день встретится с ним.

Приметы же Иванова, кроме синих брюк с белыми полосками, я узнал от смотрителей обеих тюрем, где он сидел. По их описаниям, это был человек среднего роста, худощавый, с маленькой головой, с чернень­кими усиками и большим носом.

Положим, с такими приметами в течение часа можно встретить полсотни людей, но знакомство с Коноваловым и брюки уже давали прямые указания.