Шеф-повар Александр Красовский

В связи с этим наш выход задержался на час. Для меня это было вполне привычно. Зато Галина Михайловна поглядывала в мою сторону с удивлением, видимо, терпение не входило в достоинства ее мужа.

Все-таки, Вытегра небольшой городок, поэтому дела здесь делаются быстро, даже пешком. В милиции Галине Михайловне пришлось писать заявление на согласие на прописку. Молодая девица в милицейском мундире с сержантскими нашивками поинтересовалась причиной, по которой меня прописывают, узнав, что я женюсь, вопросов больше не задавала. Покончив с приемом документов, она забрала мой паспорт и сообщила:

— Я отнесу документы на регистрацию и подпись, а вас, Александр Владимирович, прошу пройти в одиннадцатый кабинет.

Интересно, что еще им надо, думал я, шагая по темному коридору.

Открыв дверь в кабинет, я невольно прикрыл глаза рукой, контраст между темным коридором и залитым солнцем кабинетом, был слишком резок.

Убрав руку, я увидел сидящую за столом молодую женщину – капитана милиции. Накрашенные яркой помадой губы приветливо мне улыбнулись. Грудной голос с мурлыкающими нотками спросил:

— Вы по какому вопросу, молодой человек?

Да, будь на моем месте именно молодой человек, он бы уже начал бекать и мекать при виде черноволосой красавицы.

Но я-то не такой, я заметно старше и на меня такие штуки уже не действуют.

— Девушка из паспортного стола просила зайти к вам, — спокойно сообщил я.

Мурлыкающие нотки из голоса ушли, видимо капитан поняла, что ее чары здесь не работают.

— Да, я провожу беседы с уволенными в запас ребятами, — заметно суше сообщила она. — Вот вы, молодой человек, не хотели бы пойти к нам в милицию? Подумайте, это очень перспективная работа. Мы вас направим на учебу в школу милиции, если вы покажете себя, то может идти вопрос об учебе в высшем учебном заведении, причём поступление без конкурса. После двух лет работы возможен перевод в ГАИ. Как вы на это смотрите?

— А почему вы о досрочной пенсии не сказали? — улыбаясь, спросил я.

Женщина звонко рассмеялась.

— А ты интересный мальчик, — продолжая улыбаться, сказала она. — Смысла нет о пенсии рассказывать, никому из вас она пока не интересна. Кроме тебя больше никто этим вопросом не задавался. Так понимаю, что в милицию ты не пойдешь?

— Правильно понимаете, — ответил я. Мы распрощались, я отправился к паспортистке за документами.

— Для чего тебя в одиннадцатый кабинет вызывали? — пристали ко мне обе спутницы сразу.

— В милицию звали работать, — вздохнул я.

— Ты согласился?

— Нет.

— Ну и зря, надо было соглашаться, — в один голос заявили мама с дочкой.

Блин! Да что же это такое! Все хотят за меня решить, куда идти и что делать. А вот хрен вам всем, буду поваром и точка, думал я, направляясь с Людой в сторону загса.

Галина Михайловна давно нас оставила, умчавшись в свою пекарню, как будто там без нее не справятся.

В загсе никаких неожиданностей не произошло. Скучающая в тесной комнатушке пожилая женщина дала нам бланки заявлений. Подозрительно глянула на меня и, пробормотав:

— Совсем ведь мальчишка, — потребовала паспорта.

— Регистрация брака будет второго июля в 11 часов, прошу не опаздывать. Если вдруг передумаете, прошу сообщить заранее, — сухо сообщила она, отдавая назад паспорта.

Когда мы вышли на улицу, Люда с радостным визгом кинулась мне на шею. Видимо, поцелуям у дверей загса никто не удивлялся, поэтому на наши объятия никто не обратил внимания.

Закончив с поцелуями, мы отправились в сторону дома.

Я потянул Люду в сторону спальни. Но та покачала головой.

— Мама скоро придет, надо обед разогреть. Можешь переодеться, если хочешь.

Вот так и обламываются мечты, подумал я, скидывая в спальне пропотевшую рубашку и одевая свежую. Какая-то несообразность царапнула глаз, когда я посмотрел на себя в зеркало. Глянув внимательней, я понял, что кубики пресса выделяются рельефней, чем было несколько дней назад. Но после того, что случилось со мной ранее это была такая ерунда, что я даже не заморачивался этим обстоятельством.

Тем не менее, покрасовался еще немного, напрягая мышцы и поворачиваясь в стороны. Еще не так давно смотреть на себя было не очень приятно. А кому приятно на себя смотреть в семьдесят лет?

— Собой любуешься? — раздался насмешливый голос Люды. — Тебе армия на пользу пошла, вон мышцы, какие нарастил.

Она подошла ближе и положила ладонь мне на грудь. Я привлек девушку к себе и начал целовать.

— Ладно, я согласна, пошли скорей, пока мама не пришла, — зашептала она мне в ухо, щекоча его горячим дыханием.

На обед теща так и не появилась, молодец, понимающая женщина. Поэтому мы пообедали без нее, а немного погодя отправились снова в город. Надо было зайти в больницу, в отдел кадров, а также в автошколу, узнать, сколько будет стоить учеба.

В отделе кадров моему визиту особо не обрадовались. В принципе, местная кухня была понятна. Если бы Люды не было рядом, мне просто сказали, что свободных ставок санитаров нет. Но Люда была со мной, и такого при ней говорить было нельзя. Ведь она и ее коллеги катались вдвоем с водителем, а ставки санитаров занимали левые люди.