Шеф-повар Александр Красовский 3

— Ну, давайте, выкладывайте, что вы там надумали.

По мере того, как капитан Сивков докладывал о задумке своего отдела, настроение полковника улучшалось. Он явно оценил предложение о проведении спецоперации по внедрению агента в капиталистическую страну, притом практически без усилий самого отдела.

В итоге, решение о проведении спецоперации было принято.

— Николай Капитонович, — обратился полковник к капитану. — Вам следует провести беседус заведующем ЗАГСом, заявление нашей парочки должно быть там принято без задержек и волокиты, кстати, проследи, чтобы никаких месяцев на размышления им не давали. Умерла, так умерла. Сегодня подали, сегодня и зарегистрировали.

— Хорошо, Алексей Федорович, будет сделано. Вы со своей стороны посодействуйте получению загранпаспорта нашему протеже. А уж о въездной визе пусть будущий тесть беспокоится, хе-хе.

Вечером, уставший, как собака, я уходил из гостиницы в одиночестве. Эмели, несмотря на её мольбы и просьбы злой папа никуда не отпустил. Я, сказав, что буду скучать и с нетерпением ждать завтрашнего утра, отправился по указанному адресу на встречу с куратором. По дороге гадал, что тот мне скажет. Было понятно, что комитет в силах полностью закрыть мне возможность жениться на Эмели и уехать в Швецию. Достаточно только потребовать от ЗАГСа выполнения всех формальностей при приеме заявления. Оставалось только надеяться, что мой куратор, как и его начальство, предпочтет получить очередные звания и награды за удачную операцию, чем получить выговор за разразившийся скандал в связи с любовной связью диктора карельского радио и телевиденья и дочерью мэра крупного шведского города.

На этот раз конспиративная квартира находилась в новом квартале, застроенном блочными пятиэтажками. И хотя Никита Сергеевич Хрущев уже десять лет как оставил свой пост, эти дома продолжали называть хрущевками, хотя, по идее, они теперь — брежневки.

Поднявшись на третий этаж, я постучал в хлипкую дверь, звонка в этой квартире пока еще не было.

Я ожидал увидеть знакомое лицо Жени Ильина, но дверь открыла невысокая бабуля, её глаза уставились на меня, как пистолетные стволы.

Оглядев меня снизу доверху, бабуля медовым голосом сказала:

— Проходи сынок, заждалась я тебя.

Оправившись от неожиданной встречи, я прошел в квартиру, а хозяйка немедленно закрыла дверь вслед за мной.

— Ботинки свои сымай, тапочки вон там лежат, — ворчливо скомандовала она. Спорить с ней почему-то не захотелось.

Пройдя в комнату, я увидел сидящего за круглым столом Ильина, он сидел, закопавшись в каких-то бумагах.

— Чайку вам согреть, Евгений Александрович? — спросила бабка у него. Несмотря на приторный тон, у меня от её голоса бегали мурашки. Непростая, наверно, была бабуля.

— Согрейте, Надежда Егоровна, — ответил тот, не поднимая головы от бумаг.

Когда я уселся напротив, Ильин все же поднял голову, пристально глянул на меня и начал говорить.

— В общем, твоя идея признана удачной. Однако на первом этапе все будет зависеть от твоих отношений с Эмели Эрикссон. Пока все очень зыбко, и ненадежно. У девушек семь пятниц на неделе, сам знаешь.

Если же сможешь уговорить её оформить ваши отношения в ЗАГСе, тогда твоему оперативному прикрытию сразу будет дан полный ход.

— Вообще-то, мы завтра собираемся нести заявление в ЗАГС, — сообщил я, — сразу после подписания договора о дружбе и сотрудничестве между двумя городами.

— Отлично, — оживился куратор. — Если все пройдет гладко, с нашей стороны никаких препятствий не возникнет.

Придя, домой я автоматом переоделся, поужинал вчерашними макаронами и завалился на диван.

В комнате еще стоял запах духов Эмели, и мне до ужаса хотелось, чтобы она сейчас была здесь.

— Боже! — что происходит! — думал я, стараясь разобраться в своих чувствах. Никогда еще ни в одной из жизней меня не обуревала такая всепоглощающая страсть.

— Что же получается? Или я до этого никого по-настоящему не любил, или это какой-то выверт того рока, наказавшего меня третьей жизнью, и давшего в подарок настоящее чувство?

Конечно, изливаться перед куратором о своих переживаниях я стал. Тот все равно бы посчитал их блажью, или стремлением скрыть свои истинные мотивы любыми путями попасть за границу.

Мне просто повезло, что мои интересы и интересы комитета временно совпали и никаких препятствий они чинить нам с Эмели не будут.

Уснуть никак не удавалось. Я крутился, вертелся, переворачивал подушку, но сон так и не шел.

— Пойти, что ли прогуляться? — подумалось мне. Одев, спортивный костюм и кеды, я вышел на улицу.

Выйдя на дорогу, я побрел, куда глаза глядят. Прошел мимо проходной Дома радио и Телецентра. На крыльце сидел вахтер и задумчиво курил, пуская кольца дыма в ночной воздух.

— Не спится, Владимирыч? — спросил он сочувственно, узнав меня, когда я подошел ближе.

— Не спится, — признался я. — Как-то неспокойно на душе. Надеюсь, прогуляюсь на свежем воздухе, и снова в койку.

— Это ты правильно мыслишь, — согласился вахтер. — Прогулка она хорошо помогает. Батяня твой тоже гульнуть любил.

Я засмеялся.

— Да отец, мог гульнуть, а вы, что вместе с ним работали?