Шеф-повар Александр Красовский 3

— Кевин, мать твою, я знаю, что ты чертовски въедливый парень, за что тебя и держу на этой должности. Верю, что ты сделал все, что мог. А сейчас просто расскажи, без всяких подробностей, конкретно, что, ты, нарыл!

— Сэр, прошу прощения, докладываю конкретно.

Первое — исчезновение супругов Красовски является операцией прикрытия успешно проведенной шведской разведкой.

Второе — операция прошла идеально, супруги под фальшивыми именами благополучно покинули Швецию.

Третье — однако, в Асунсьон, являющийся целью перелета, Красовски так и не прибыли. Где они сейчас неизвестно.

Сказав это, Браун замолк и ел глазами своего начальника.

Тот ждать себя не заставил.

— Ну, и что дальше? — нетерпеливо спросил он подчиненного.

— А дальше ничего, — ответил Браун, — расследование об исчезновении Алекса Красовски в Швеции мой отдел провел. Задачи о его дальнейшем поиске нам никто не ставил.

— Факанный ниггер, — стараясь сохранить улыбку на губах, думал Кейси. — Как жаль, что нельзя дать тебе хорошего пинка, как можно было сделать лет эдак тридцать назад, чтобы летел ты вверх тормашками из кабинета со своей черной рожей.

Но вслух он произнес совсем другое.

— Кевин, дружище, придется вашему отделу поработать еще. Завтра в нашей канцелярии получишь распоряжение о продолжении поисков этого русского писаки. Благодарю за проделанную работу, и от моего имени поблагодари всех сотрудников отдела.

Эпилог

Лето в Сантьяго в 1992 году выдалось прохладным. Мама, прилетевшая к нам несколько дней назад и с восторгом встретившая смену сезона, сейчас начала жаловаться, что надеялась на более теплую погоду.

Да, прошло немало времени с тех пор, как мы с Эмели бежали из Швеции.

И хотя уже несколько лет, как нам не угрожают преследованием разведки двух мировых держав, мы так и остались Вальтером и Региной Берман.

Вот только моя мама никак не может этого понять и к удивлению прислуги называет меня Сашей.

Сегодня я вернулся с работы немного раньше, специально, чтобы поговорить с ней без Регины. Видите, я сейчас даже в мыслях называю Эмели Региной. Владелец пятидесяти одного процента акций крупной медно-добывающей кампании может себе позволить иногда уйти с работы раньше времени, но путать имя жены ему не позволено категорически.

Конечно, я не оставляю без внимания перемены в Советском Союзе, хотя здесь, на другом конце света в Чили до проблем моей родины никому нет дела, поэтому приходится покупать английские газеты, или штатовские, чтобы узнать новости далекой страны. Благо, продавец ближайшего ларька давно изучил мой вкус и оставляет мне несколько экземпляров, как правило однодневной давности.

Советский Союз, как ни странно, еще существует. После смерти Андропова генеральным секретарем стал Романов, ведь к этому времени Михаила Горбачёва в Политбюро уже не было, поэтому Григорий Васильевич был выбран единогласно.

Конечно, после этого события, в мире вспомнили мою книгу, которую за полтора года успели слегка подзабыть. В то время различные мировые СМИ изощрялись в предположениях, почему мое предсказание не сбылось.

Я же тогда понял, что после этих перемен уже ничего толкового предсказать не смогу. И даже если Советский Союз развалится, то происходить это будет совсем по-другому.

Поэтому мне и хотелось поговорить с мамой, остающейся в свои шестьдесят семь лет вполне деятельной пенсионеркой без проблем перенесшей длительный трансатлантический перелет.

Наш дом, расположенный в старом аристократическом квартале столицы Чили с дороги практически незаметен, скрыт зеленью сада. Когда я, поставив машину так, чтобы осталось место для машины жены, пошёл к дому, то обнаружил, что мама сидит в шезлонге и пытается что-то читать, что уж она понимает в испанском тексте, я не знал.

— Никак не могу привыкнуть к смене часовых поясов, — пожаловалась она. — Все время хочется спать.

— Сейчас кофе выпьём, и расхочется, — ответил я и, зайдя в дом, окликнул горничную.

— Замира, сделай нам кофе, пожалуйста.

После чего вернулся в сад и уселся в шезлонг рядом с мамой. Та неодобрительно посмотрела на меня и заметила, что мог бы и сам сделать кофе, а не напрягать девушку.

— Она за это деньги получает, — сообщил я и начал расспрашивать маман о том, как обстоят дела в СССР.

Слушая её, пытался сопоставить свои воспоминания и её рассказ, многое было, похоже, но существовали и значительные отличия. Правление Романова было более жестким. Выступления молодежи в Прибалтике были жестко подавлены, то же самое случилось и в Азербайджане. Но талоны никуда не исчезли, и мама на память перечисляла, что и в каком размере можно было купить на очередной талон.

— Пашка просил меня разведать, может ли он устроиться здесь на работу, — вдруг она заявила мне.

— Я же ему уже писал, что все возможно. Пусть собирает документы, учит испанский язык и приезжает, — буркнул я недовольно. — Никаких проблем не будет.

— Да я знаю, знаю, он хочет мои впечатления услышать, — перебила меня маман.

— Ты, что собираешься назад уехать? — удивленно спросил я, мы с Региной думали ты останешься жить с нами.