Шеф-повар Александр Красовский 2

— Саш, ты, когда успел стать миллионером? У нас на «Нахимове» и близко такой каюты не было. Сколько же она стоит?

Я засмеялся.

— Люда, не дороже денег, на этом пароме в своем большинстве едут такие же обычные люди, как мы. Ничего особенного в этом нет.

Тем не менее, в ресторан я жену не повел.

Выплата пятнадцати тысяч долларов пробила изрядную дыру в моём кошельке. И хоть говорят, что экономить на малом грешно, поужинаем мы сегодня вечером тем, что бог послал.

Ужинали в каюте, бог нам послал остатки сегодняшнего жаркого, черный хлеб с маслом и большой термос с кофе, так что все было не так плохо.

Главное, чтобы пока мы перекусываем, к нам не зашел стюарт, и не посоветовал заняться едой в другом месте.

Несмотря на экономию, каюту я взял не бюджетную, в ней имелся душ и туалет, поэтому мы с удовольствием помылись в душе перед сном. К сожалению, душевая кабинка была слишком мала, чтобы уместиться в ней вдвоем, но настроения нам это не испортило.

Готовясь ко сну, Люда, сидя на койке, перебирала бумаги в своей сумочке.

— Люда, что ты там разглядываешь? — спросил я, удивившись их количеству.

Та, после моего вопроса, сначала попыталась сумку закрыть, но потом вытащила и протянула мне толстую пачку конвертов, перевязанных ленточками.

Ну, Людка дает, подумал я. Надо же, забрала с собой все письма, что мы два года друг другу писали. Интересно, что там у неё ещё имеется?

Жена между тем маникюрными ножницами отпорола подкладку сумки и достала с её дна тонкую пачку денежных купюр.

— Вот, видишь, я все твои деньги тебе возвращаю, и ещё сто пятьдесят рублей я сэкономила, — гордо заявила она. — А сейчас признавайся, откуда ты взял двадцать тысяч, лежавшие у нас в комнате под подоконником?

В ответ я рассказал ей всю историю с деньгами, за что сначала был отруган, а потом прощен. Прощен я был, естественно, когда мы уже переместились в койку.

В шесть часов, когда мы еще спали сладким сном, в двери осторожно постучали.

Натянув брюки, я приоткрыл дверь. Молодая шведка, тянувшая за собой тележку с корзинами постельного белья, сообщила, что через двадцать минут придет менять белье на кроватях, поэтому желательно, чтобы мы освободили каюту к этому времени.

Пришлось вставать, одеваться и двигать к ближайшему ресторану, где можно было перекусить за шведским столом.

Когда накладывал салат на тарелку, в голову пришла неожиданная идея.

Люда привезла десять тысяч «деревянных», Ритты Пеккарайнен больше нет, так что надо думать самому, как обратить их в нужную валюту. А что, если поговорить об этом с Питерсом, или Перссоном? Они оба жулики еще те, хоть и работают на контрразведку.

Ритте тогда знакомые обменяли баксы с явным дисконтом, хотя официально доллар стоит шестьдесят копеек. Хотелось бы чего-то лучшего. Для начала попробую поговорить с Петерсом, его конторе однозначно советские деньги пригодятся на оплату своих шпионов.

Но сначала ему верну должок десять штук баксов, а уж потом предложу купить рубли. Он ведь их явно не на свои деньги будет покупать. Так что, если все получится, то я окажусь в прибыли на шесть тысяч баксов. По крайней мере, не нужно будет думать, как оплачивать работу Сандберга по легализации Людмилы.

Ставить машину позже всех иногда к удаче, потому что выехали с парома мы третьими по счету. Когда же мы выехали с территории порта, время уже подходило к половине девятого утра. Из ближайшего телефона-автомата я отзвонился адвокату и Линде.

Последняя меня успокоила, что с моими машинами все в порядке, оба продавца усердно трудятся, выручку сдают вовремя, правда, без моего участия в продажах она просела больше чем на треть.

А Сандберг, после недолгого раздумья назначил мне визит на двенадцать часов дня уже сегодня.

Я прикинул, что мы успеваем за свободное время доехать до дома, там переодеться и уже в более приличном виде отправиться к законнику. Ну, и конечно, Люде не терпелось увидеть дом, в котором нам придется жить.

Когда мы въехали в Сальтшёбаден, жена в полном восторге разглядывала роскошные виллы богачей, стоящие на берегу залива.

Интересно, что она скажет, когда увидит нашу халупу, после этих дворцов, думал я, проезжая мимо них.

Доехав до своего поворота, я свернул на знакомую грунтовку, и машина заколыхалась на ухабах.

Машину во двор я загонять не стал. Все равно через два часа придется ехать на встречу с Сандбергом.

— Какой красивый домик, — выдохнула Люда, когда мы с ней вышли из машины. — Неужели и этот дом наш?

— Тебе, правда, нравится? — недоверчиво спросил я.

— Конечно, ты же сам говорил, что в нем есть вода, канализация и даже туалет и ванная комната. Смотри, как здорово! И море рядом, смотри, как красиво! Видишь, вдалеке огромный белый теплоход идет?

До дома от калитки двадцать метров мы шли минут десять, моей жене нужно было рассмотреть каждую травинку и цветочек. Потом был осмотрен сарай.

Все же, в конце концов, нам удалось добраться до дома, и зайти во внутрь.

— Красовский! Что ха ужасные шторы висят на окнах? — было первое, что я услышал от любимой женщины. — Их следует немедленно поменять.