Шеф-повар Александр Красовский 2

Люда до Хельсинки опять проспала всю дорогу, и сейчас, нахохлившись, сидела в машине, с любопытством озираясь по сторонам. Нам повезло, что пакетные билеты еще оставались, иначе пришлось бы спать в машине всю ночь, или сидеть в ночном ресторане, борясь со сном.

А мне бы не мешало выспаться. Предыдущую ночь я практически не спал, а в четыре утра уже рулил в сторону Йоэнсуу, а потом в два часа дня из него в Турку. Накатал в общей сложности за одиннадцать часов девятьсот километров, так, что отдых был необходим.

Бегая туда сюда, я изрядно взмок, и вздохнул с облегчением лишь тогда, когда заехал на паром и под направляющими взмахами парковщика поставил машину на нужное место.

Мда, по сравнению с теплоходом Нахимов, на котором мы ходили по Черному морю в прошлом году, паром оказался намного роскошнее. Когда мы шли по коридору, отыскивая свою каюту, Люда глядела по сторонам раскрыв рот.

Когда зашли в нашу скромную двухместную каюту, она удивленно спросила меня.

– Саш, ты, когда успел стать миллионером? У нас на Нахимове и близко такой каюты не было. Сколько же она стоит?

Я засмеялся.

– Люда, не дороже денег, на этом пароме в своем большинстве едут такие же обычные люди, как мы. Ничего особенного в этом нет.

Тем не менее, в ресторан я жену не повел.

Выплата пятнадцати тысяч долларов пробила изрядную дыру в моём кошельке. И хоть говорят, что экономить на малом грешно, поужинаем мы сегодня вечером тем, что бог послал.

Ужинали в каюте, бог нам послал остатки сегодняшнего жаркого, черный хлеб с маслом и большой термос с кофе, так, что все было не так плохо.

Главное, чтобы пока мы перекусываем, к нам не зашел стюарт, и не посоветовал заняться едой в другом месте.

Несмотря на экономию, каюту я взял не бюджетную, в ней имелся душ и туалет, поэтому мы с удовольствием помылись в душе, перед сном. К сожалению, душевая кабинка была слишком мала, чтобы уместиться в ней вдвоем, но настроение нам это не испортило.

Готовясь ко сну, Люда, сидя на койке, перебирала бумаги в своей сумочке.

– Люда, что ты там разглядываешь? – спросил я, удивившись их количеству.

Та, после моего вопроса, сначала попыталась сумку закрыть, но потом, вытащила и протянула мне толстую пачку конвертов, перевязанных ленточками.

– Ну, Людка, дает, – подумал я, – надо же забрала с собой все письма, что мы два года друг другу писали. Интересно, что там у неё ещё имеется?

Жена между тем маникюрными ножницами отпорола подкладку сумки и достала с её дна тонкую пачку денежных купюр.

– Вот, видишь, я все твои деньги тебе возвращаю, и ещё сто пятьдесят рублей я сэкономила, – гордо заявила она. – А сейчас признавайся, откуда ты взял двадцать тысяч, лежавшие у нас в комнате под подоконником?

В ответ я рассказал ей всю историю с деньгами, за что сначала был отруган, а потом прощен. Прощен я был, естественно, когда мы уже переместились в койку.

В шесть часов, когда мы еще спали сладким сном, в двери осторожно постучали.

Натянув брюки, я приоткрыл дверь. Молодая шведка, тянувшая за собой тележку с корзинами постельного белья, сообщила, что через двадцать минут придет менять белье на кроватях, поэтому желательно, чтобы мы освободили каюту к этому времени.

Пришлось вставать, одеваться и двигать к ближайшему ресторану, где можно было перекусить за шведским столом.

Когда накладывал салат на тарелку, в голову пришла неожиданная идея.

– Люда привезла десять тысяч рублей, Ритты Пеккарайнен больше нет, так что надо думать самому, как обратить их в нужную валюту. А что если поговорить об этом с Питерсом, или Перссоном? Они оба жулики еще те, хоть и работают на контрразведку.

Ритте тогда знакомые обменяли баксы с явным дисконтом, хотя официально доллар стоит шестьдесят копеек. Хотелось бы чего-то лучшего. Для начала попробую поговорить с Петерсом, его конторе, однозначно, советские деньги пригодятся на оплату своих шпионов.

Но сначала ему верну должок десять штук баксов, а уж потом предложу купить рубли. Он ведь их явно не на свои деньги будет покупать. Так, что если все получится, то я окажусь в прибыли на шесть тысяч баксов. По крайней мере, не нужно будет думать, как оплачивать работу Сандберга по легализации Людмилы.

Ставить машину позже всех иногда к удаче, потому, что выехал с парома я третьим по счету. Когда же мы выехали с территории порта, время уже подходило к половине девятого утра. Из ближайшего телефона-автомата я отзвонился адвокату и Линде.

Последняя меня успокоила, что с моими машинами все в порядке, оба продавца усердно трудятся, выручку сдают вовремя, правда, без моего участия в продажах она просела больше чем на треть.

А Сандберг, после недолгого раздумья назначил мне визит на двенадцать часов дня уже сегодня.

Я прикинул, что мы успеваем за свободное время доехать до дома, там переодеться и уже в более приличном виде отправиться к законнику. Ну, и конечно, Люде не терпелось увидеть дом, в котором нам придется жить.

Когда мы въехали в Сальтшёбаден, жена в полном восторге разглядывала роскошные виллы богачей, стоящие на берегу залива.