«Шедевр»

Он поймал себя на мысли, что сейчас он очень похож на абстрактного турка. Сидя скрестив ноги, с сигаретой в углу тонкого рта и щурясь от едкого дыма «Примы», Победитель монотонно бил по медной трубке молотком, стараясь не попасть себе по пальцам. Удар за ударом. Вбивал в голову тяжелые гвозди мыслей. Мыслей о чем угодно. Голова становилась все тяжелей и тяжелей.

…Никогда, больше никогда не просите меня…

…Они наступают, капитан…

…Утреннее солнце и удивленно-добрая морда лошади…

…Хесусо, я не понимаю, зачем…

…Это где…

…Кровь застилает глаза мои…

Стоп. Он с трудом разогнул затекшие ноги и прислушался к заунывной, противной пояснице. В глазах проскакивали разноцветные искорки. Он вспомнил… Да, прищурив глаза, можно было наблюдать за странными фигурками. Отчаянно захотелось вспомнить хоть что-нибудь еще.

…Тонкий и в тоже время резкий запах…

…Вот еще тридцать человек, капитан…

Нет, не это, совсем не это он хотел вспоминать. Откинув голову назад, Победитель замер. Вот так, еще чуть-чуть и все будет хорошо. Все скоро закончится. Сделал глубокий вдох и осторожно поднялся на еще не очень послушные ноги. Время просачивалось солнечными полосами сквозь дырявую крышку гаража и падало жирными пятнами на карту мира.

Куском проволоки Победитель крепко-накрепко примотал сплющенную трубку к деревянному бруску. Теперь очередь за спичками. Во дворе мирно дремал кобель, зажав между лапами прокусанную во многих местах бутылку. Осторожно пройдя мимо зверя, Победитель окунулся в прохладу кухни. Спички нырнули в карман. Теперь дальше или… ближе к цели. С какой стороны посмотреть.

Спички смиренно лишались своих голов, росла коричневая горка серы. Так и я, так и мы, спички небесного зверя. И, зажав меня в пальцах, Он улыбается мне из-под облаков.

Гвоздь-гость в кармане напомнил о себе нежным уколом в бедро. Победитель достал его и, положив на кусок ржавой рельсы одним ударом молотка отсек от него половину. Угадай, где твое место, дружище? Горстка серы бесшумно исчезла в черной дыре ствола, за ней последовала «пуля». Победитель стеклянными шариками глаз измерил расстояние до карты и кивнул головой. Волосы упали на мокрый лоб. Волнуешься? Нет. Наверное…

Чувствуя затылком свой любимый континент, он заглянул в темноту трубки, как будто пытался увидеть что-то неизвестное и странное, хотя странного ничего не было. Совсем ничего. Вот так. Победитель чиркнул коробком по спичке, прижатой рукой к прорези в трубке. Вспышка… Крупные черные руки трясли его за плечо и голос, очень далекий голос звал его:

— Господин Хесусо, там пришли люди, люди в форме, просят вас, я не знаю, что они хотят, господин, это, наверное, военные, но они ничего не сказали мне, только…

Он резко приподнялся на кровати и непонимающе уставился на полную чернокожую женщину. Та, видимо, заметила его недоумение и вновь залопотала, выпучив свои глаза:

— Это я, Фермина, господин. Они просили, чтобы вы быстрей вышли к ним, наверное торопятся. Что сказать им?

Отстранив ее, Хесусо Арагонес сунул ноги в домашние тапки, стоявшие возле кровати и вышел в патио. Послеполуденное солнце слепило его, и он не сразу разглядел несколько солдат и стоящего перед ними офицера. В голове теснились обрывки какого-то странного сна. Собака… Непонятное оружие в его (в его ли?) руках… Его сонные мысли прервал офицер, кашлянувший в кулак:

— Капитан Арагонес, по решению военного трибунала вы приговариваетесь к смертной казни через расстрел. Я имею полномочия привести приговор в исполнение немедленно.

— Позвольте, какой приговор, какой трибунал? — прошептал Хесусо, и не узнал своего голоса.

— Капитан, я не намерен обсуждать с вами ваши преступления перед испанской Короной. Лоренсо, отведи капитана к стене.

Сзади завыла Фермина, но Хесусо Арагонес уже не слышал ничего, кроме гулких шагов солдат и такого же гулкого сердца, вырывающегося из горла. Его поставили к красной стене и завязали глаза черной тряпкой.

— Сигару, капитан? — голос офицера ворвался внутрь Хесусо, заставив его вздрогнуть.

— Нет, разрешите мне снять эту повязку, — и не дожидаясь разрешения, он сорвал тряпку и увидел за спинами солдат Фермину, которая всхлипывая и причитая, показывала в его сторону одной рукой, а другой держала за рукав худощавого молодого человека с мольбертом, перекинутым через плечо.

— У вас не будет времени на позирование, Арагонес, — с ухмылкой произнес офицер и поднял короткую саблю вверх. Штыки солдат блестели ручными молниями на жарком солнце. А время все также стекало жирными пятнами с их лиц. Хесусо подался вперед, и вдруг, неожиданно для себя, вспомнил свой странный сон.

Лето 2001 г.