Щит побережья. Книга 1: Восточный Ворон

Хельга вздохнула. Переменчивая, как тени на воде, она тонко чувствовала настроение других, особенно Дага. С самого рождения они были неразлучны, и Хельга привыкла воспринимать Дага как неотъемлемую, умнейшую и лучшую часть себя самой. Видя, что он серьезен и мысли его улетели к чему-то далекому и не слишком приятному, она погрустнела, вздохнула несколько раз, словно сожалея о своем легкомыслии и молчаливо обещая исправиться. Обещать это вслух не позволяла совесть – все равно не выйдет.

– А что отец сказал? – нарушил молчание Даг.

– А… а я не знаю! – Хельга казалась удивленной, что не знает такой важной вещи, и тут же, стряхнув грусть, страшно заторопилась и несколько раз дернула брата за край широкой шерстяной накидки. – Пойдем узнаем. Наверное, ему уже рассказали. Пойдем!

Подпрыгивая на месте от нетерпения, она побуждала брата ускорить шаг, и Даг повиновался, пряча снисходительную улыбку. Девушке, годной в жены, не повредило бы немного побольше строгости и рассудительности (какое там побольше – хоть бы сколько-нибудь!), но Даг любил Хельгу такой, какая она есть, и безо всяких к тому поводов испытывал теплое чувство благодарности к богам, не оставившим его единственным ребенком у отца.

* * *

В маленькой охотничьей избушке, притаившейся, как в засаде, на западном склоне Седловой горы, было тесно, темно и холодно. В щель приоткрытой двери падал узкий лучик бледного зимнего света, позволяя разглядеть старый, почти черный стол, изрезанный ножами, ветхие лавки и выложенный камнями очаг в земляном полу. И разный сор по углам, но кому охота его разглядывать? Атла уже убедилась, что единственная пригодная вещь здесь – помятый железный котелок, но эта находка только раздражала, потому что положить в котелок нечего. Теперь Атлу занимало только одно: скоро ли вернется Вальгард с обещанными дровами.

Сидя на краешке шатучей лавки, Атла куталась в облезлую и засаленную меховую накидку, которую попросту стащила в одной усадьбе, куда их с Вальгардом пустили ночевать. А что делать – отдать хозяева не отдали бы, а купить не на что. Атла была слишком упряма, чтобы жаловаться, и упрямство придавало ей сил, но сейчас ей казалось, что вся ее жизнь состояла из блужданий по промозглому зимнему лесу, из ночевок в продымленных кухнях чужих усадеб, в нетопленых сенных сараях, с которых Вальгард без смущения срывал замки. Еще хорошо, что она встретила Вальгарда. А что она делала бы одна?

Прислушиваясь к звукам леса за стенами избушки, Атла ждала Вальгарда и злилась, что он все не идет. Стука топора тоже не раздавалось – значит, он ушел далеко. «Да где же он бродит, тролли его взяли, что ли?» – раздраженно думала Атла и потирала сжатые под накидкой руки. Можно поискать хвороста вокруг избушки, развести огонь и погреться, пока проклятый берсерк* принесет дров. Но Атла вспомнила мокрый снег, резкий холодный ветер с моря и осталась сидеть. Руки, ноги, кончик носа у нее стыли, и казалось, что без движения удастся сохранить чуть-чуть тепла хотя бы в самой глубине. Эта избушка была такой же холодной, как елки и гранитные валуны в лесу, и сама себе Атла казалась елкой или валуном. Теперь у нее в жилах не кровь, а холодные капли зимнего дождя. А каким еще станет тот, у кого нет больше никакого дома?

Со времени гибели старой усадьбы Перекресток не прошло еще и месяца, но Атле казалось, что она с тех пор обошла пешком весь Морской Путь. Ей повезло, что, когда рауды подошли к усадьбе, она оказалась на пастбище. А по дороге домой увидела над лесом густые клубы дыма и сразу догадалась, что они означают. Раудов ждали, и хозяин (не стоит попусту тревожить имя мертвеца) пожелал геройски погибнуть в битве, но не отступить. Пусть бы себе погибал, но домочадцев мог бы заранее отослать на юг. Атла никого в усадьбе Перекресток особенно не любила, но испытывала досадливую злость при мысли, что вместе с хозяином погибли или попали в плен много людей, которые могли бы остаться в живых и на свободе. И сама она спаслась только по недосмотру злой судьбы! Но для чего спаслась? Чтобы замерзнуть где-нибудь под елкой?

Сначала она без памяти бросилась бежать, растерянная и не верящая, что ожидаемое несчастье действительно пришло. Мелькали смутные мысли о соседских усадьбах, куда рауды еще не успели подойти, но по пути туда она боялась выйти на открытое пространство, петляла по перелескам и увидела с опушки, как дружина раудов, опередив ее, скачет к усадьбе Ари Длинноносого. Атла брела по лесу не зная куда, чувствуя себя уже пропавшей, как вдруг встретила Вальгарда с рассеченным лбом, в лохмотьями висящей одежде, залитого своей и чужой кровью, закопченного дымом – в общем, похожего на беглого мертвеца. Он-то был дома во время нападения, но прорвался и ушел в лес. И они пошли на юг вдвоем, хирдман и служанка, два человека, оставшиеся в живых и на свободе из целой усадьбы.