Щит

Я повернулась, но ничего не видела сквозь свет в моих глазах. Они сделались ещё ярче, ослепляя меня. Пальцы Ревика крепко сжались на моей коже…

Руки появились из ниоткуда.

Я закричала в ужасе от того, что нас разделили. Сильные руки оттащили меня от него, поволокли по полу. Я выгнулась…

…и ударила кулаком кого-то, издавшего вопль.

Мой вопль эхом раздавался в пустом пространстве, напоминая крик животного.

Затем кто-то другой ударил меня по лицу.

Было больно. Я сморгнула слезы и осознала, что смотрю вверх, пытаясь сосредоточить взгляд на лице мужчины. Я не узнавала его черты, не могла сфокусироваться на них настолько, чтобы осмыслить происходящее.

И все же что-то здесь было знакомым. Это почти привело меня в чувство. Я нащупала его, постаралась оттолкнуть, но он лишь перехватил меня крепче. Я видела, как он смотрит на моё тело. Я видела лёгкую улыбку…

Затем маленькие ручки обвили мою шею и крепко сжали прежде, чем я успела сосредоточиться на их хозяине.

— Элли!

Он едва не задушил меня. Его глаза ярко светились в темноте, ослепляя меня. Я так сильно хотела, чтобы это был Ревик, но уже знала, что это не он.

— Все хорошо, — сказал он. — С тобой все хорошо, Элли!

Мне это снилось. Иначе и быть не может, мне это снилось.

Мальчик смотрел на меня в ответ, широко распахнув глаза на округлом личике. Его губа кровоточила.

Я ударила его по губам.

— Нензи, — выдавила я.

Мужчина рядом с ним заметно подпрыгнул, уставившись на меня.

Я едва обратила внимание. С трудом дыша, я вцепилась в рубашку мальчика обеими руками, чтобы убедить себя в его реальности.

— Нензи, где Ревик?

Круглое личико внезапно ожесточилось. Вокруг меня запорхали тени, почти физические. Они скользили между нами. Над этим я видела глубокие облака, знакомую мне золотистую долину.

Я слышала звуки. Глухие удары плоти о плоть.

Я закричала…

Я пыталась сдвинуться с места, ползти в ту сторону, где ощущала его, но боль парализовала меня, а светловолосый мужчина удерживал за горло. Я никогда прежде не страдала от клаустрофобии, но такое чувство, будто стены здания смыкались вокруг меня.

Я чувствовала себя так, будто они могут похоронить меня заживо, навеки оставить одну в темноте.

Скорчившись у стены возле ванной, я пыталась дышать, игнорируя пальцы, державшие меня за запястья, самолёты, летевшие по небу в моем сознании. Бомбы падали в темноте. Пылали здания. Я слышала крики монахов в горящих одеяниях.

Мальчик заговорил. Его голос звучал не громче шёпота, но я услышала его сквозь звуки вертолётов, крики, огонь… вой самолётов над головой.

— Элли?

Я уставилась в это круглое личико, подавляя слезы.

— Элли? — его пальцы сжали мою ладонь. «Элли, ты ранена?»

Я смотрела, как его глаза делаются ярче. Я знала, кто он, но он не мог здесь находиться. Он мёртв уже почти сотню лет.

Однако почему-то я не боялась. Чувство, которое меня захлестнуло, больше напоминало облегчение.

— Нензи? — сказала я. — Это правда ты?

Его свет вспыхнул, ослепляя меня в Барьере.

Я почувствовала, что моё узнавание тронуло его, почти обезоружило чувствами, и его облегчение окутало меня. По его лицу покатились слезы. Его губы задрожали, когда он окинул меня взглядом от лица до ног, медленно, словно запоминая каждую деталь. Он смотрел на меня со своеобразным благоговейным трепетом. Нет, не так.

Он смотрел на меня с любовью. Любовью столь интенсивной, что она причиняла боль.

От этого на мои глаза навернулись слезы.

Это должен быть сон. Я находилась в пещере Тарси. Все, что пришло позднее — плавание в реке, лошадь с красной мордой, глаза Ревика, светящиеся собственным светом, занятия любовью перед камином, наши тихие признания в темноте, все то, что я чувствовала и видела, чем я была — это не могло быть реальным.

— Нензи? — повторила я. — Где Ревик?

Свет маленького видящего коснулся меня, расходясь всюду, пока я не начала задыхаться. Ощутив внезапную вспышку желания защитить, я подозвала его к себе жестом.

— Нензи! Иди сюда!

… когда что-то ударило меня в бедро.

Это ощущалось как удар кувалды. Моя нога как будто разлетелась на части, а сила удара отбросила меня на спину. Я вскрикнула от шока.

Он не мог пошевелиться.

Это больше чем боль.

Под этой болью скрывалась другая. Знание, что над ним взяли верх, что он не сможет подняться. Он звал меня по имени, и я отчётливо слышала его в своей голове.

«БЕГИ ЭЛЛИ! БЕГИ СЕЙЧАС ЖЕ ПОЖАЛУЙСТА! ИСПОЛЬЗУЙ ТЕЛЕКИНЕЗ И БЕГИ! ПОЖАЛУЙСТА ДЕТКА! ПОЖАЛУЙСТА!»

Я застонала, прижимаясь спиной к стене.

Я не сдвигалась с места. Схватившись за свою ногу, я попыталась понять, что случилось. Физически моя нога ощущалась по-прежнему. Я не видела, чтобы с ней было что-то не так. Мой свет метался как беспорядочное пламя, совершенно бесполезный.

Затем боль ударила по-настоящему. Я постаралась пошевелиться, встать, и по моей спине рябью пробежала агония. Я извивалась, хватала ртом воздух, пыталась опереться на стену.

— Ревик! — на мои глаза навернулись слезы. — Боги. Что вы с ним сделали?