Щит

Упомяни аварцев, они и появятся, и наверняка это мой старый знакомец. Какой неугомонный! Когда демонтировал оборудование аварийного медицинского отсека и отчалил от обломка, на радаре обнаружил приближающийся корабль. Дав тягу и рассчитав точку ухода в гиперпрыжок, ответил на входящий вызов. Обычный разговор аварца с аратанцем, помноженный на личную неприязнь, – предложения сдаться перемежались угрозами, но оба прекрасно понимали, что, пока щиты не продавлены и дюзы не отстрелены, дураков идти добровольно в рабство нет. У аварца движки мощнее, расстояние сокращалось быстрее, чем расчетная точка гиперперехода. Огневой контакт. Еще и ресинхронизация гравикомпенсаторов, что вовсе не к месту.

Приложившись о шкаф, как-то бездумно протянул руку и взялся за какую-то штуковину, потянул ее, вытягивая шнур, и вставил в браслет, как будто всегда этим занимался.

Появление в рубке подопечного тревоги у искина не вызвало, псевдоинтеллект позволял в широком диапазоне интерпретировать пожелания хозяина, даже выраженные в довольно обтекаемой форме – «присмотреть». Подключение к стойке прямого управления щитов насторожило, но прямой угрозы пока не несло. На запрос сертификата был получен положительный отклик, ранг подтвержденных баз позволял управлять щитами с эффективностью большей, чем возможности искина. Управление щитами передано подопечному.

Время как бы замедлилось, экран не развернулся, но нахлынуло ощущение единения с чем-то, хор тянул какую-то мелодию, но слиться что-то не давало. Внезапно экран раскрылся, и высветилась надпись на тарабарском. Картинка сменилась, по-видимому, машинным кодом, надпись, как в матрице, поток символов, надпись, ярлыки с надписями, надпись, цвета разной интенсивности, разной формы, зеленая надпись, какие-то сообщения – и так и осталось. Подумалось, что похоже чем-то на шарообразную медузу – в центре как бы пульсирующее красное сердце, от него красные текущие лучи расходятся к золотым сферам, а сферы между собой соединены чем-то воздушным, ну как в учебнике по физике взаимодействие магнитных полей рисуют.

И тут в сторону медузы стала быстро приближаться искра и, соприкоснувшись с полем, погасла, передав свой свет на ближайшие сферы, которые вспыхнули красным светом, нарушая гармонию, – и мне это очень не понравилось! Как будто это из-за меня нарушилась гармония – я виноват, не проявил заботу, подвел.

Сосредоточился и увидел, что кроме красного сердца есть ледяное, от которого к сферам тоже тянутся ледяные нити. Битва льда и пламени, всплыло в памяти. И тут я почувствовал, что, хоть количество льда и пламени конечно, каждой сфере я могу отмерять ту часть и того, чего захочу, из того, что может дать сердце огня и льда. И стал восстанавливать гармонию, отбирая у одних и даря другим, пока почти все сферы не засветились ровным золотым цветом. И опять полетела искра, но я был готов к ее прилету. Оставив огня тем сферам, к которым не прилетит искра, лишь столько, чтоб свет их не угас, направил весь огонь и лед на три сферы, но не равномерно, а как бы наклонив поле под углом к искре. Когда искра влилась в поле, ближайшие сферы накачал льдом, убавил пламя и по мере стекания искры передавал ее нижним сферам, уменьшая и увеличивая нагрузку, минимизируя дисгармонию и как можно быстрее восстановливая гармонию, чтобы сферы не вспыхивали так ярко, а то глазам больно. От нас тоже летели искры, но чаще и слабее. Но в их полете не было гармонии. И тогда при соприкосновении их с полем я начал направлять огонь в сферы, и наши искры стали лететь быстрее и становились более яркими. Так и боролся с хаосом, пока внезапно все не пропало.