Щипач

Вышел Алексей в коридор, вытер платком пот со лба. Похоже – по фотографии его опознал кто-то из бывших сослуживцев по ОГПУ в Москве, ныне НКВД. Такое внимание начальства ему не понравилось. Если докопаются – в лучшем случае лагерь, а то и пропадет без следа в застенках на Литейном. Видимо – пришла пора исчезнуть. Плохую службу сослужило фото. Да и обошлось бы, кабы не новый назначенец из Москвы. После массовых чисток «органов» были большие кадровые передвижки.

Забрал оружие из стола, патроны. Подумав пару секунд, еще и паспорт Корзуна. На первых порах может выручить. И домой. По дороге перепроверялся – нет ли слежки? С одного трамвая перепрыгивал на другой, смотрел – не преследует ли кто? У подъезда дома постоял, осмотрелся. Пока ничего подозрительного. Поднялся по лестнице бегом. Что собирать холостому мужчине, особенно если вещами не оброс? В небольшой чемодан, прозываемый «балеткой», личные вещи собрал, бритву, небольшой запас денег. Усмехнулся – не много удалось скопить за пару лет работы в Ленинграде! Вышел, направился к Балтийскому вокзалу. Только за угол повернул, как к его дому подкатил «Форд-А» черного цвета. Из машины выскочили трое в штатском, но с короткой уставной стрижкой и выправкой, бегом поднялись по лестнице, стали колотить в дверь. Никто не открыл, и старший сказал:

– На службе он! Ждать и при появлении – арестовать. Помните – у фигуранта служебное оружие.

Повезло Алексею, секундами разминулся с сотрудниками НКВД. Алексей же ехал в трамвае и раздумывал – куда податься? Конечно, объявят в розыск, но конкретной вины за ним нет. Пока бумаги дойдут до областных управлений, а потом районных или городских, пройдет дней десять. За это время можно уехать в глухой угол и вести размеренную жизнь. Устроиться на работу, не связанную с милицией, НКВД, где не будет проверок при приеме.

Трамвай проехал мимо кладбища. Алексей сразу вспомнил слова умершей хозяйки, Марии Филипповны о могиле мужа. Как же он запамятовал? Надо заехать, ведь неизвестно – доведется ли еще быть в Ленинграде? Сошел с трамвая. Надо ехать на Васильевский остров, на Смоленское кладбище. Добрался с пересадкой. У входа стал вспоминать. Что там Мария Филипповна говорила. Алексеевская дорожка. Впрочем, она рядом с мужем упокоена. Однако инструментов при себе нет. За пару рублей выпросил у могильщиков лопату с обещанием обязательно вернуть.

– Поправлю могилу и верну!

Постоял у могилы Марии Филипповны. Было с его стороны упущение. Как поставил деревянный крест с табличкой усопшей, так и не поменял его на надгробие. Завертелся – закрутился на службе, нехорошо получилось. Повинился. Удастся ли еще вернуться, памятник заказать? Отставил «балетку» в сторону, подрыл лопатой могильную плиту ротмистра Киреева. На Алексеевской дорожке ни одного прохожего, день рабочий. Поддел за край, ухватился руками, приподнял. Есть какой-то предмет цилиндрический. Вытянул, очистил от прилипшей земли. Жестяная банка с крышкой, довольно тяжелая, килограмма на два. Обернув газетой, уложил в чемоданчик. Плиту на место вернул, земли подсыпал, выровнял.

Постоял несколько минут, вспоминая хозяйку. Хорошая женщина была, пусть земля ей пухом и царствие небесное. Подхватил «балетку» и лопату. Инструмент могильщикам вернул. Вот у кого по пословице – сыт, пьян и нос в табаке! Во все времена работа есть, и прибыльная. Но уж больно печальная, Алексей им не завидовал.

На вокзале усиления нарядов не увидел, как и полное равнодушие к своей персоне. Даже засомневался – правильно ли делает, бросая нажитое место, службу? Или пуганая ворона куста боится? Решил перепровериться. Из телефона-автомата позвонил Киселеву. Начальник уголовного розыска снял трубку, а голос не такой, какое-то напряжение чувствуется.

– Это Иван.

Фамилию называть Алексей не стал, вдруг рядом с Киселевым чужой, из НКВД.

– Слушаю, Петров.

Ага, понятно, не ошибся Алексей.

– Ваше приказание исполнено, – затараторил Алексей, чтобы что-то говорить, сбив с толку тех, кто в кабинете Киселева.

Стало быть – уже пришли за ним. Наверняка побывали на квартире, поджидают на службе.

– Бывай здоров, Антон Владимирович, будет случай – свидимся!

И повесил трубку. Аппаратуры у НКВД для определения местоположения звонившего еще не было. Купил билет в плацкартный вагон, хотя были свободные места в купейные и даже в спальный вагоны. До отхода поезда еще два часа. Сходил в магазин, купил бутылку водки, закуски по продовольственным карточкам, хлеба. Карточки в другом месте не предъявишь, они действуют по месту жительства. Да и зачем в другом городе улика?

Не столько выпить хотелось, сколько за выпивкой разговоры завязать, знакомства. В поездах люди зачастую откровенничают, а уж под выпивку, закуску, неспешный разговор и вовсе сближаются.