Щипач

Алексей, когда оставил у себя мандат убитого чекиста, не предполагал, что и сама ВЧК и ее сотрудники будут вызывать у обывателей трепет и ужас. И только в Москве в полной мере осознал вес документа. Буквально через несколько дней после приезда в столицу возвращался на съемную квартиру. И вдруг из проходного двора красногвардейский патруль – впереди рабочего вида мужчина с красным бантом на груди, за ним двое солдат 56-го пехотного полка, судя по нашивкам. У солдат винтовки с примкнутыми штыками, у рабочего на ремне – револьвер в кобуре.

– Стоять! – приказал рабочий. – Документы!

Алексей не спеша достал из внутреннего кармана бумагу, предъявил. Рабочий прочитал, лицо его сразу из нагловато-требовательного стало заискивающим.

– Прошу прощения, товарищ! Не смеем задерживать.

И вернул бумагу. Алексей такого эффекта сам не ожидал, приосанился. Зато понял – надо действовать быстро. Пока правительство не все переехало в Москву, но готовится, следует осмотреть Кремль, подходы и охрану Патриаршей ризницы. И мандат чекиста будет его прикрытием.

Следующим же днем отправился в Кремль. Никакой охраны у ворот башен! В Кремль ходили все. Большинство в монастыри на богомолье. За триста лет петровского Петербурга Москва утратила столичный лоск и респект. Алексей поразился неубранному снегу, мусору. В его время Кремль был чисто убран, под охраной, а вход по билетам. Порадовался тому, что учил историю, пусть и не все ее периоды, обучение-то не закончил. Обошел колокольню Ивана Великого, внутрь зашел. Ступени наверх вели, но были перегорожены железной решеткой с замком. Одного взгляда хватило, чтобы понять – замок, хоть и велик и солиден с виду, довольно простенький. Подосадовал, что в колонии освоил ремесло карманного вора, а не домушника. Никогда «щипач» не будет иметь такой добычи, как домушник. Насколько он помнил, кража в Патриаршей ризнице «потянула» на тридцать миллионов золотых царских рублей. Сумма просто оглушительно огромна, никакой «щипач» за всю жизнь столько не стырит. Но хоть и подфартило «мазурикам», однако толково распорядиться добычей воры не сумели. Кроме официального входа, что вел с лестницы, на второй этаж, можно было проникнуть в ризницу через камеру печи для отопления и дальше по воздуховодам. Печь на первом этаже, горячий воздух от нее шел вверх по каналам, обогревая богатые дома, царские покои или церкви. Другой вариант для проникновения в хранилище – через окно, выходящее в угол, к Царь-колоколу. Оно зарешечено, но можно спилить, ибо на территории Кремля в эту лихую пору освещения нет, а охрана состоит из солдатских патрулей, несущих свою службу халатно. Офицеров, этих кровопийц, нет, спрашивать за службу некому, потому службу несли спустя рукава. Этим путем в ризницу забрались настоящие воры, вынесшие несколько мешков ценностей. Мало того, что воры собрали самые ценные, по их понятиям, предметы в тюки, так они сбросили их вниз, на землю, погрузили на подводу и вывезли. И ни один солдат не спросил – а что у вас в мешках? Да почему ночью вывозите? К тому же вор – он свой, пролетарий, только оступившийся. А все, что в Теремном или других дворцах, оно царское, стало быть ныне народу принадлежит. Да еще товарищ Ленин говорит, что религия – опиум для народа. Пройдет совсем немного времени, считанные месяцы, как церковные ценности национализируют, с церквей посбивают купола с крестами, устроят там склады, мастерские и конюшни, а священников «для перевоспитания» отправят в трудовые лагеря или расстреляют. Национализированные ценности, представлявшие собой не только ювелирное, но и историческое значение, в казну попадут не все. Часть прилипнет к рукам реквизировавших. Малообразованные, не понимавшие, что попало им в руки, молотками разбивали оклады икон, кадила, дарохранительницы, превращая в золотой лом. Описываемые по весу – полпуда лома золотого и четыре фунта серебра, а еще каменьев половина шапки. А уж какие каменья – изумруды, сапфиры или бриллианты – одному Богу известно.