Щелкни пальцем только раз

– Боюсь, что это именно так, – согласилась мисс Паккард. – Печально, не правда ли? Однако это скорее правило, чем исключение. К счастью, большинство наших гостей обзаводятся новыми друзьями уже здесь, в приюте. Находят людей, у которых похожие вкусы или общие знакомые, и все устраивается. Мне кажется, они даже не помнят о своей прошлой жизни.

– Некоторые из них, – сказал Томми, – немного... – Он замялся, пытаясь подобрать подходящее слово. – Немного... – Он поднес руку ко лбу, но потом отдернул. – Я не хочу сказать, что...

– О, я прекрасно вас понимаю, – кивнула мисс Паккард. – Мы не берем больных или психически ненормальных, однако среди наших гостей встречаются так называемые пограничные случаи. Я имею в виду людей, страдающих старческим слабоумием: они не могут себя как следует обслуживать, или же у них появляются фантазии и всякие причуды. Иногда они воображают себя великими людьми. Все это совершенно безобидно. У нас две Марии-Антуанетты, одна из них постоянно говорит о Малом Трианоне и без конца пьет молоко, которое, по-видимому, ассоциируется у нее с этим местом. А еще одна наша гостья вообразила, что она Мария Кюри и что это она открыла радий. Она всегда с большим интересом читала газеты, в особенности обо всем, что касается атомной бомбы и научных открытий. А потом всем рассказывала, что это они с мужем положили начало опытам, а опыты привели к открытиям. Вполне безобидные фантазии, однако они доставляют старушкам удовольствие, и те совершенно счастливы. Эти мании длятся не вечно. Наши старушки не все время воображают себя Марией-Антуанеттой или мадам Кюри. Обычно на них находит раза два в месяц. А потом им, наверное, надоедает играть столь ответственную роль. Но чаще всего они страдают потерей памяти – забывают все на свете. Не помнят даже, кто они такие. Или начинают говорить, что забыли что-то очень важное, но не помнят, что именно. И все в таком духе.

– Понимаю, – сказала Таппенс. С минуту поколебавшись, она продолжала: – Миссис Ланкастер... вот она говорила о камине. Она имела в виду тот камин, что находится в гостиной, или просто камин, все равно какой?

Мисс Паккард посмотрела на нее с удивлением:

– Камин? Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Она толковала мне что-то, но я тоже не очень поняла. Возможно, у нее были неприятные ассоциации, связанные с камином, или же она что-то прочитала, и это ее испугало.

– Возможно.

– Мне все-таки не дает покоя та картина, которую она подарила тетушке Аде, – продолжала Таппенс.

– Право же, тут совсем не о чем беспокоиться, миссис Бересфорд. Думаю, она напрочь забыла о ней. Вряд ли она ее особенно ценила. Просто ей было приятно, что мисс Фэншо ею восхищалась, и она решила ей ее подарить. Уверена, старушка будет рада, что она теперь у вас, поскольку вам она тоже понравилась. Я и сама думала, какая это замечательная вещь, хотя, должна признаться, я мало что понимаю в живописи.

– Вот что мы сделаем: я напишу миссис Джонсон, если вы дадите мне ее адрес, и спрошу, могу ли я взять картину себе.

– Единственный адрес, который у меня есть, – это отель в Лондоне, от нас они поехали туда. Кажется, он называется «Кливленд» – да, «Кливленд-отель», Джордж-стрит, У.I. Они намеревались вместе с миссис Ланкастер пробыть там четыре-пять дней, после чего собирались поехать к родственникам в Шотландию. Я полагаю, в «Кливленд-отеле» имеется адрес, по которому следует пересылать корреспонденцию.

– Благодарю вас. А теперь насчет тетушкиной меховой накидки.

– Я сейчас же пришлю вам мисс О'Киф.

Она вышла из комнаты.

– Ну, знаешь, эта твоя миссис Бленкинсоп... – начал Томми.

Таппенс посмотрела на него с довольным видом.

– Одно из лучших моих изобретений, – перебила она его. – Очень рада, что мне снова удалось ее использовать. Я попыталась придумать какое-нибудь имя и вдруг вспомнила про миссис Бленкинсоп. Забавно, правда?

– Да, давненько все это было. Хватит с нас шпионажа, контршпионажа и тому подобных вещей.

– А мне так жалко. Это былоинтересно – жить в крошечном пансионе, перевоплотившись в другого человека, – я просто начинала верить, что я действительномиссис Бленкинсоп.

– Тебе повезло, что ты благополучно выпуталась из той истории, – заметил Томми. – Мне кажется, как я в свое время тебе и говорил, что ты переигрывала.

– Нет, неправда. Я очень точно ее сыграла. Приятная женщина, несколько глуповатая, целиком поглощенная своими тремя сыновьями.

– Именно об этом я и говорю. Вполне достаточно было бы одного сына. Ни к чему было осложнять дело тремя.

– Но они сделались для меня такими реальными. Дуглас, Эндрю... Боже мой, я забыла, как звали третьего. Прекрасно помню, как все они выглядели, какие у них были характеры, где они служили; а как бесцеремонно я пересказывала содержание писем, которые от них получала!