– Да, но так же быстрее. Минут на пятнадцать. А теперь придется объезжать все “Лани”.
Отец раздраженно выдохнул:
– Слушай…
– В чем сложность-то – срезать через “Цыганскую дорогу”, два раза повернуть налево, а потом направо? Всего-то. Если уйти на Десатойя…
– Так. Хочешь за руль? Или дашь уже мне вести эту гребаную машину?
Я знал, что когда отец говорит таким тоном, с ним лучше не связываться – и Ксандра это, похоже, тоже знала. Она резко развернулась обратно и – явно нарочно, чтобы позлить отца – врубила на полную громкость радио и принялась перещелкивать шумы и рекламные ролики.
Динамики были такие мощные, что я чувствовал их вибрацию сквозь белую кожу сиденья.
– “Вегас-99” угощает вас восьмидесятыми и девяностыми, – раздалась по радио торопливая скороговорка, – и на очереди у нас Пэт Бенатар, а вы слушаете “Стрип-перерывчик” с королевами восьмидесятых!
Добравшись до “Ранчо Десатойя” – до Пустынного тупика 6219, где во дворах то тут, то там были свалены кучи стройматериалов, а по улицам кружил песок, мы свернули к огромному дому в испанском, а может, и мавританском стиле – с массивной бежевой лепниной, арочными фронтонами и черепичной крышей, изогнутой в самых неожиданных местах. Меня поразила какая-то бесцельность дома, его растопыренность – карнизы, колонны, замысловатая кованая дверь, которая отдавала киношными декорациями, как в домах из мыльных опер компании “Телемундо”, которые швейцары вечно смотрели в багажной комнате.
Мы вылезли из машины и уже шли к выходу из гаража, как вдруг я услышал жуткий, отвратительный шум – крик или вой, который доносился из дома.
– Господи, что это? – от испуга я выронил сумки.
Ксандра, спотыкаясь на своих платформах, изогнувшись, рылась в сумочке в поисках ключей.
– Заткнись, заткнись, заткнисьтвоюмать, – бормотала она сквозь зубы.
Не успела она и дверь открыть, как из дома пулей выскочил истеричный косматый клубок и принялся, визжа, прыгать, пританцовывать и скакать вокруг нас.
– Сидеть! – вопила Ксандра.
Из полуоткрытой двери неслись какие-то звуки сафари (трубят слоны, верещат мартышки), да так громко, что слышно было аж в гараже.
– Ух ты, – сказал я, заглянув в дом. Воздух там был горячим, спертым: застарелый табачный дым, новый ковролин и – вне всяких сомнений – собачьи какашки.
– Сотрудники зоопарка, работающие с большими кошками, каждый день сталкиваются с новыми трудностями, – грохотал голос ведущего, – и поэтому мы отправляемся вместе с Андреа и ее коллегами на утренний обход…
– Эй, – сказал я, застыв с чемоданом в дверях, – вы телевизор забыли выключить.
– Ну да, – сказала Ксандра, протискиваясь мимо меня, – это “Энимал плэнет”, я ее специально оставила. Для Поппера. Сядь, я сказала! – рявкнула она на пса, который цеплялся когтями за ее коленки, пока она ковыляла к телевизору, чтоб его выключить.
– Он тут один оставался? – спросил я, перекрикивая собачий визг. Это была такая лохматая, девчоночья собачка, которая была бы белой и пушистой, если б ее кто помыл.
– Ой, я ему купила в “Петко” питьевой фонтанчик, – ответила Ксандра, утирая пот со лба и перешагивая через собаку. – И еще такую огромную кормушку.
– А что это за порода?
– Мальтийская болонка. Он чистопородный. Я его в лотерею выиграла. Ну да, знаю, его бы искупать надо и со стрижкой столько возни! Да-да, посмотри-ка, что ты с моими штанами наделал, – сказала она псу, – с белыми джинсами!
Мы стояли в большущей просторной комнате с высокими потолком и лестницей, которая наверху с одной стороны переходила во что-то типа балюстрады, – в такой огромной комнате, что размером она была чуть ли не со всю квартиру, где я вырос. Но едва мои глаза отошли от яркого солнечного света, я поразился, до чего же тут было голо.
Белые, как кость, стены. Каменный очаг с претензией на камин в охотничьей сторожке. Диван, который выглядел так, будто раньше стоял в приемном покое. Напротив стеклянных дверей, которые вели в патио, стеной тянулись полки, по большей части пустые. Притопал отец, швырнул чемоданы на ковер.
– Фу, Ксан, как же тут говном несет.
Ксандра, которая нагнулась, чтоб поставить сумку, поморщилась, когда собака снова принялась скакать вокруг и хватать ее когтями за колени.
– Вообще Дженет должна была его заходить и его выпускать, – прокричала она сквозь его повизгивания. – У нее ключи были, все такое. Господи, Поппер, – сказала она, сморщив нос и отвернувшись, – ну от тебя и воняет!