Щегол

– Спасибо, – сказал я клерку или, точнее, его спине – тот с неприятным удивлением поглядел на нас еще пару секунд, тихонько развернулся и пошел обратно. – Большое спасибо! Правда! – крикнул я ему вслед; все-таки приятно знать, что они остановят человека, который решит самостоятельно подняться к кому-нибудь в номер.

– Всегда пожалуйста, сэр. – Он даже не обернулся. – С Рождеством!

– Так ты дашь мне войти? – спросил Борис, когда двери лифта наконец закрылись и мы с ним остались одни. – Или будем стоять тут и нежно глядеть друг на друга? – От него воняло так, как будто он давно не мылся, вид у него был самодовольный и слегка презрительный.

– Я… – Сердце у меня колотилось, меня снова затошнило. – Ну да, на минутку.

– На минутку? – Он пренебрежительно оглядел меня с ног до головы. – А ты что, собрался куда-то?

– Вообще-то да.

– Поттер, – он бросил сумку на пол, полунасмешливо пощупал мне лоб, – плохо выглядишь. У тебя температура. Вид такой, будто ты Панамский канал рыл.

– Я нормально себя чувствую, – сухо ответил я.

– А выглядишь не очень. Белый, как рыба. И чего разоделся? Почему на звонки мои не отвечал? А это у нас что такое? – спросил он, заметив накрытый стол.

– Угощайся. Не стесняйся.

– И угощусь, если ты не против. Ну и неделька. Всю, блин, ночь ехали. Херовый способ провести сочельник. – Он стряхнул пальто, так и оставил его валяться на полу. – Хотя, по правде сказать, бывало и хуже. Зато трасса пустая. Остановились в какой-то придорожной дыре, только они и работали, заправочная, сардельки с горчицей, я их так люблю очень, но тут, господи боже, что у меня было с желудком… – Он взял из бара стакан, налил себе шампанского.

– А ты здесь, значит, – он повел рукой, – живешь, как я вижу, не тужишь. Купаешься в роскоши. – Он скинул туфли, поболтал ногами в мокрых носках. – Господи, у меня все пальцы отмерзли. На улицах грязища – снег тает, – он подтянул стул к столу, – посиди-ка со мной. Поешь. Вот я вовремя. – Он поднял крышку с блюда с подогревом, обнюхал омлет с трюфелями. – Вкуснота! И еще горяченький! Так, так, это что? – спросил он, когда я вытащил из кармана и протянул ему часы и кольцо Юрия. – Ах да, я и забыл. Насчет этого не волнуйся. Сам ему отдашь.

– Нет, отдай ему ты.

– Тогда надо ему позвонить. Тут еды на пятерых хватит. Давай-ка мы с тобой позвоним вниз, – он поднял бутылку с шампанским, проверил, сколько там еще осталось, с таким видом будто глядел на неприятный финансовый отчет, – да закажем еще, нормальную бутылку, может, две и попросим, чтобы еще кофе принесли и, наверное, чаю? Я… – он придвинул стул поближе к столу, – я с голоду умираю! Я его попрошу, – он подцепил кусочек копченой лососины, закинул в рот, полез в карман за мобильником, – попрошу его бросить где-нибудь тачку и прийти к нам, давай?

– Хорошо.

Что-то во мне так и обмерло, когда я его увидел, почти как в детстве – отца, сидишь долго один дома, потом вдруг повернется ключ в замке, невольно навалится облегчение и тут же – видишь отца, и сердце уходит в пятки.

– Чего ты? – Он шумно облизывал пальцы. – Не хочешь Юрия видеть? Он меня всю ночь вез. Не спал. Ты хоть завтраком его покорми. – Сам он уже принялся за омлет. – Столько всего случилось!

– И со мной тоже.

– Ты куда собрался?

– Заказывай, что хочешь. – Я выудил из кармана карточку от номера, отдал ему. – Оставлю счет открытым. Скажи, чтоб на номер все записали.

– Поттер… – Он отшвырнул салфетку, кинулся было за мной, но остановился и – к моему превеликому удивлению – расхохотался. – Ну давай, иди. Что у тебя там – новый друг, важное дело?

– Со мной много чего произошло.

– Ну, – самодовольно, – уж не знаю, что там произошло с тобой, но могу сказать, что со мной всего произошло в пять тыщ раз больше. Такая неделька выдалась. Про такое только книжки писать. Пока ты тут в отеле прохлаждался, я… – он шагнул ко мне, коснулся моей руки. – Погоди-ка. – У него зазвонил телефон, он отвернулся, затараторил на украинском и быстро оборвал звонок, увидев, что я пошел к двери.

– Поттер. – Он ухватил меня за плечи, пристально изучил мои зрачки, потом развернул меня и потащил обратно, ногой закрыв за собой дверь. – Ты охренел, что ли? Ты как из “Ночи зомби”. Какой нам там с тобой фильм нравился? Черно-белый? Не тот, который “Живые мертвецы. а про поэзию…

– “Я гуляла с зомби”. Вэла Льютона.

– Точняк. Он самый. Садись. Трава тут забористая, даже если регулярно куришь, надо было тебе сказать…

– Не курил я никакой травы.

– …потому что, говорю тебе, когда я сюда впервые приехал, лет двадцать мне, может, было, я дул тогда каждый день, думал, мне все нипочем и… господи ты боже мой. Сам виноват. Повыпендриваться решил в кофе-шопе. “Дай-ка мне чего посильнее”. Ну тот мужик мне и дал. Три раза затянулся – и все, ноги не держат! Стоять не могу! Такое ощущение, что я вообще ходить разучился! Перед глазами все сжимается, ни один мускул не контролирую. Вообще от реальности отключился!

Он подвел меня к кровати, уселся рядом со мной, приобнял за плечи.