Изумрудный попугай вроде слегка утолил голод. Но всем своим видом он показывал, что ему мало этого. Он не наелся.
— Кусять плосит, — ответил я.
Маман молчала, поглядывая с опаской на птичку. Она же монстров боится до жути. Вот и сейчас, наверное, думает, что под изумрудным оперением затаилось какое-нибудь страшное чудовище.
Но мало ли что она себе нафантазировала. Он мой питомец, которого я никому не отдам.
— ВР-Р-РЕМЯ ЖР-РА-ТЬ! — закричала птичка, и батя захохотал.
— Не вижу ничего смешного, — побледнела маман. — Даже больше скажу — это… это существо может быть опасно.
— Угомонись, Наташ, это попугай, — ответил батя.
— Но магический, — возразила ему маман. — Я что, дура, по-твоему? Не вижу сияние?
— Да умная ты… умная, — приобнял батя её. — Я к тому, что он не опасен для нас. Тем более это уже питомец Серёжи.
— Нет. Его надо проверить, — замотала головой мама Наташа.
Да что за паника?
— Серёга, давай мы сядем в беседку, — вежливо предложил батя, добродушно улыбнувшись, — а ты нам расскажешь. Как ты нашёл эту чудо-птичку, как приручил. Всё-всё…
— Хаасо, — кивнул я, зайдя в беседку.
Устроился на лавочке, родители сели напротив. Я через стол, на котором раздражённо вышагивал попугай, посмотрел на них, затем на пышку, что присела сбоку.
— Ну давай, нам очень интересно, — ответил батя.
И я передал им историю, которая произошла недавно. Вот только про змейку ничего им не сообщил, заменив её обычной змеёй.
— Так, и это произошло с начальником самого Министерства?.. — озадаченно спросил батя, почёсывая подбородок.
— А если узнает? — спросила маман. Дай ей волю для фантазии, уже бы раздула ситуацию вплоть до прилюдной казни всего рода Смирновых.
— Наташ, ну что ты… — батя вспыхнул от раздражения. — Даже если узнает — где доказательства?
— Попугай его у нас, — ответила маман.
— Сам пиетел, — ответил я.
— Ну вот… — показал на меня батя. — Сам прилетел. Серёга правильно сказал. А всеми его подозрениями и догадками пусть подотрётся…
— Ваня… — нахмурилась мама Наташа. — Я же предупреждала.
— Так я же не выругался, — ответил батя. — Это фигура речи такая.
— Ладно… Что дальше? — спросила маман, всё ещё недоверчиво посматривая в сторону птички.
Попугай понял, что вновь стал объектом внимания, и заорал:
— ЖР-Р-Р-РА-А-АТЬ!
— Раз он любит конфеты — надо ему дать их, — улыбнулась пышка и достала из кармана шоколадный батончик.
Развернула фантик, положила перед попугаем. Но тот понюхал, поклевал клювом конфету и смахнул её лапой со стола.
— СУДАР-РЫНЯ, МОЖЕТ, ПОДБУХНЁМ-С⁈
— Кажется, я понял, — засмеялся батя и повернулся к Ларисе. — Он съел какие конфеты?
— Шоколадные, — растерянно ответила она.
— Как они называются?
— «Вишня в коньяке».
— Вот… Ключевое слово — коньяк. Притом попугай явно намекает на то, что ему нравится не просто шоколад, а сочетание шоколада и спиртного, — батя снова рассмеялся. — Это просто нонсенс! Кому скажу — не поверят.
— А у меня есть ещё коробка, — ответил Захарыч, и батя махнул ему:
— Конечно! Неси, прям сейчас. Мухтара можешь оставить, он не кинется на попугая. Так ведь, Серёга? — покосился на меня родитель.
— Ага, под контлолем, — улыбнулся я.
А что, приняли попугая хорошо. Есть повод порадоваться.
Только вот, судя по всему, маман и пышка будут долго к нему привыкать.
Кстати, надо как-нибудь назвать птичку.
— Ричи, — ответил я.
Попугай замотал головой:
— Р-Р-РЭМБО! Р-РЭМБО! ПРИЯТНО! И МНЕ! АГА! МОЖЕТ, НАЛ-ЛИВОЧКИ?
Батя вновь засмеялся, и я не выдержал.
Значит, у тебя уже есть имя. Ну что ж, Рэмбо, приятно познакомиться.
Я отправил сигнал по ментальной связи, и попугай закивал головой в ответ.
— Вот, — Захарыч принёс запечатанную коробку с такими же конфетами. — Ещё не открытая.
Батя забрал её, сорвал прозрачную этикетку и открыл крышку. Только он положил коробку на стол, как попугай начал судорожно и очень быстро склёвывать конфеты.
Я не считал, сколько там было сладких кругляшей, но штук тридцать, не меньше.
Через полминуты в коробке оставалась последняя конфета. Которую Рэмбо очень долго изучал, пошатываясь на лапах. Затем съел и её.
— ДАМЫ И ГОСПОДА! СПАСИБО ЗА ПР-Р-РАЗДНИК! ВСЕМ НЕ КАШЛЯТЬ!
Попугай взлетел и чуть не вписался в металлический столб беседки, задевая его крылом. Затем, выписывая виражи, птичка полетела в сторону открытого окна на чердак.
Ох ты ж, твою мать! Чуть не влетел в другую створку. Но в последний момент поменял курс и растворился внутри.
— Ах-ха-ха! Кажется, я понял, Наташ, кто скрёбся на чердаке! — вновь захохотал батя, аж краснея от смеха. — Так и думал, что жреца мы зря вызвали!
— Ты знаешь, осветить дом никогда не помешает, — маман надула полные губки и отвернулась.
— Ладно, пусть так, — батя больше решил не спорить с мамой Наташей и приобнял её: — Пошли делами заниматься. Надо успеть сегодня документы разобрать.
— Да, пошли, — кивнула мама Наташа, всё ещё осмысливая тот факт, что в нашей дружной семье прибыло.
То ли ещё будет, хе-хе!