Шатуны

- Что занятно?! - воскликнула Барская.

- Не трупом интересуюсь, а жизнью трупа. Вот так, - ответил Федор и, сев против Анны, похлопал ее по ляжке.

Другой же рукой незаметно пощупал нож - большой, которым режут свиней.

- Ого! - воскликнула Анна. Слова Федора и его жест взбудоражили ее. Она вскочила. - А знаете ли вы!! - оборвала она его, что труп - это кал потустороннего. Вы что же ассенизатор?!

- Чево?! ...Как это кал потустороннего?!

- Очень просто. Мы, вернее то, что в нас вечно, уходим в другой мир, а труп остается здесь, как отброс... смерть - это выделение кала и калом становится наше тело... Знаете...

- Мало ли чего я знаю, - спокойно ответил Федор. - Но все равно "труп" хорошее слово... Его можно понимать по-разному, - добавил он.

- Вы любите мертвые символы, слова?! - бросила Барская. Федор вздрогнул: "А ты их знаешь?!" ("Ни с кем я еще так не разговаривал", - подумал он.) Анна, закурив, продолжала разговор. От некоторых слов у Соннова чуть расширились зрачки. Вдруг Федору захотелось встать и мгновенно прирезать ее

- разом и чтоб было побольше крови. "Вот тогда будешь ли ты так говорлива на умные слова?! - подумал он.- Ишь, умница... Поумничаешь тогда в луже крови".

Но что-то останавливало его; это было не только невыгодность обстановки и предупреждение Клавы - Федор совсем последнее время одурел и даже забывал свойства действительности, как будто она была сном. Нет! - Но что-то в самой Анне останавливало его. Он никогда раньше не встречал человека, который, как он смутно видел, "вхож" в ту область - область смерти - которая единственно интересовала Федора и в которой сама Анна видимо чувствовала себя, как рыба в воде.

На один миг Федору даже показалось, что она знает об этом столько, что по сравнению с этим его опыт как лужица по сравнению с озером. Так ловко и уверенно говорила Анна. И в то же время какие-то подсознательные токи доходили от Анны до его отяжелевшей души. И из интереса чем же кончится этот разговор и что вообще в дальнейшем может сказать ему Анна о смерти - Федор не встал с места, не зарезал Анну, а остался сидеть, уставив свой тяжелый, неподвижный взор на маленькой, подпрыгивающей в такт разговору туфельке Барской.

Они проговорили в том же духе еще около часа.

- Неужели вас действительно так интересует потусторонняя жизнь?! спросила Анна.

Может быть впервые за все свое существование Федор улыбнулся.

Его лицо расплылось в довольной, утробно-дружелюбной, по-своему счастливой, но каменной улыбке. Он вдруг по-детски закивал головой.

- Мы, интеллигенты, много болтаем, - начала Анна, пристально глядя на Федора. - Но не думайте, лучшие из нас могут также все остро чувствовать, как и вы, первобытные... Хотите, Федор, я познакомлю вас с людьми, которые съели в этом деле собаку... Они знают ту жизнь.

Соннова мучила темная голубизна Анниных глаз. Но это предложение заволокло его.

Он почуял мутное влечение к этим людям.

Встал и опять заходил по комнате.

- Значит, дружбу предлагаете? Ну что ж, будем дружить, - угрюмо сказал он. - А как ежели с тобою переспать? - вдруг выбросил он.

- Иди, иди. Не приставай ко мне никогда. Лучше занимайся онанизмом, сухо вспыхнула Анна.

- Без трупа тяжело, - сонно проурчал Федор. - Ну да ладно... Я не бойкий...

Плевать...

- Фединька, Федюш, - раздался вдруг за дверью тревожный, но сладенький голос Клавы.

Дверь приоткрылась и она вошла. Несколько оторопев Клава вдруг умилилась.

"Вот Аннушка жива! Вот радость-то!!", - тихо проурчала она себе под нос, всплеснув руками.

- Федуша, иди, иди к себе. А то еще поженешься... на Анненьке... Хи-хи... И чтоб, к ней не лезть... дурень... дите, - прикрикнула она на Федора, вздрогнув своим пухлым телом.

Федор вышел.

- Вы, Аня, не обращайте на него внимания, - опять умилилась Клава, кутаясь в платок. - Он у меня добродушный, но глупый. И зверем иногда, глядит по глупости.

Но Анна и так не обращала на Федора особенного уж внимания. По-видимому у нее было кое-что поважнее на уме.

Но на следующее утро, когда Федор, угрюмо дремлющий на скамейке во дворе, попался ей на глаза, он снова заинтриговал ее.

-Знаете, Федор Иванович, - сказала она с радостным удивлением глядя в его жуткие, окаменевшие глаза, - я сдержу свое слово. И познакомлю вас с действительно великими людьми. Но не сразу. Сначала вы просто увидите одного из них; но знакомство будет с его... так сказать... слугами... точнее с шутами...

Это забавные людишки... Повеселитесь... Для нас они шуты, а для некоторых - божества... Но поехать надо сейчас, в одно местечко близь Москвы!.. Поедете?!

Федор промычал в ответ.

Через полчаса они уже были у калитки. Бело-пухлое, призрачное лицо Клавы мелькнуло из кустов.

- Федор - ни-ни! - быстро прошептала она брату. Соннов согласно кивнул головой.

IX

Ехать нужно было на электричке. Две по жути непохожие фигуры подходили к станции: одна - Федора: огромная, сгорбленная, аляповато-отчужденная, как у сюрреального вора; другая - Анны: изящная, маленькая, беленькая, сладострастно-возбужденная неизвестно чем.