Шатун

– К топтунам по уровню развития, только у них череп первый в костяную броню покрывается и ноги еще на стадии бегунов изменяться начинают. Они тогда простыми пустышами отъедаются, так как никого догнать не могут, зато лапы у них в это время хорошо развиваются и мозги, видать, тогда же. Потому что тупые не смогли бы еду добыть, а пустыши, они вроде и тупые, но просто так подыхать тоже не хотят. Инстинкты остались от людей, жопой чувствуют, когда подальше убраться нужно. И, между прочим, у прыгунов горох чаще попадается, чем у топтунов, может, оттого что умные.

– Да, мы из двух таких прыгунов, одну горошину достали, – Шельма похвалилась. А я так и не спросил, что она тогда из них извлекла.

– Шельма, на будущее, – поднял он палец вверх, но показалось, что сначала хотел ей по лбу им постучать. – Никогда не признавайся, что ты что-то там и у кого добыла. Есть личности, они и за споран тебя прикопают, не то, что за горох.

– Он настолько дорог? – Это уже мне интересны местные цены. Если за сотню гороха и жемчужину стаб сдали, то что же за них купить можно? Правда, я пока еще не определился, что тут покупать, все на кластерах можно добыть. Разве что услуги того же знахаря или… Скосил взгляд на Шельму – другие какие услуги прикупить.

– Не настолько дорог, как редок. Во всяком случае, в наших краях на всех не хватает, быстро их выбивают еще на начальных стадиях, когда они до гороха не доросли. Но я так скажу: купить его дорого, но если тебе он нужен, то ты его всегда добудешь, если не будешь в стабе сидеть, боясь нос высунуть. Рейдеры… Нормальные рейдеры никогда горох покупать не будут, у них он и так всегда есть, а если нет, то добудут.

– Слушай. А почему пустыши раскачиваются всегда, а не на месте тихо стоят? – Шельма опять влезла.

– Да кто ж их знает, что у них в голове происходит, может, чтоб кровь не застаивалась, разминаются, перед тем, как за иммунным побегать, – с улыбкой проговорил он.

– А какие еще мутанты есть?

– Никогда не называй их мутантами, – резко ответил он Шельме. – Мутанты и разумные есть, те же квазы за такое сравнение обидеться могут, или атомиты, они тоже мутанты, а то – просто твари. У нас считают, что это уже не люди: душа покинула их тела, осталась одна тварная оболочка, но и в них способен зажечься огонь души, только полностью чуждой человеку, и тогда на свет рождается столь ужасная тварь, которую трудно просто представить себе, а если встретился с ней, то очень повезет, если живой останешься. Немногим это удается.

Я и Шельма в шоке смотрели на Сапсана, так быстро настроение у него скакнуло, и он чуть ли не проповедь прочел Шельме, но обстановку разрядил вернувшийся Боцман.

– Нормально все, никого на хвосте не притянули, – сел на свое место в углу. – Просвещаешь?

– О тварях разговариваем, – кивнул он. – Что там Шмель, скоро обед приготовит? А то аппетит разыгрался.

– Уже заканчивает.

– А после топтунов и прыгунов кто идет? – Узнаю Шельму, если вцепится, не отстанет, пока сама мыслями куда-то не улетит.

– Дальше… Дальше уже горошники. Кусач, или просто – горошник. Он практически полностью изменился, покрылся броней, при этом очень быстр и опасен умом. Чаще всего действуют в группах с подобными себе или лотерейщиками.

– Представь себе лотерейщика в броне, с большей челюстью и серьезными такими когтями. – Что-то Боцман приврал, с такими когтями он хрен что в лапу возьмет. Наверное, на рыболовном корабле плавал, вот и привык привирать.

– Примерно такие, – кивнул Сапсан. – Арахниды еще есть. Но они нечасто встречаются, даже редко, правильней сказать. Представь небольшого роста скелет, обтянутый ороговевшей кожей темно-серого оттенка. Они очень быстрые и силы им тоже хватает, ведут в основном ночной образ жизни, соответственно и видят в темноте отлично.

– Они паутину могут кидать? – Кто-кто, а Шельма слушает с восторгом, будто не понимает, что мы с ними в любой момент можем пересечься.

– Нет, – усмехнулся он. – Паутину они не выделяют, но тоже любят высоту и под потолком в углах прятаться. У них для этого шипы специальные выдвигаются, так и охотятся из засад: выслеживают, поджидают и на голову падают, когтями горло вскрывая. Когти у них тоже вроде и небольшие, но очень крепкие и острые.

Посмотрел на мое кривое и ее восторженное лицо – продолжил.

– Нападают только на одиночек и на группы не более трех человек, и то не всегда. Очень осторожны. Если есть сомнения, что сразу не справятся, пропустят мимо и будут следом скрываясь, следить, ждать удобного момента. Терпения у них хватает, но только если уверены в положительном результате, в противном случае, просто не обращают на сильных внимания. Я вообще считаю, что это бывшие дети, которым удалось выжить. Очень уж они небольшие.

После слов о детях в бытовке повисла тишина. Не знаю, о чем они думали, а я вспоминал свой город, сколько только у нас в доме было детей и сколько из них теперь вот в таких арахнидов превратились?