Шассе-Круазе

Есть расхотелось – для этого пришлось бы разбить скорлупу яйца, на которой только что моргал живой глаз. И неизвестно, что еще могло выкинуть само яйцо. «Хорошо еще, что я не сделала из него глазунью», – подумала она и тут же ужаснулась самому слову «глазунья» в образовавшемся контексте.

Кажется, в филологии такое называется ономатопоэтикой, всплыло в мозгу обозначение, которое она никогда бы не нашла, если бы искала специально. Говорят, после сильного шока человек может начать говорить на языке, которого никогда не изучал, – это было из той же серии.

В этот момент убежал кофе. Лора подхватила джазвейку и, вылив остатки кофе в чашку, почти залпом выпила обжигающую жидкость. Небо ошпарило, зато голову чуть отпустило.

«Пойду поплаваю, – решила Лора, – это единственное, на что я сейчас способна». Частный клуб – с бассейном, сауной и прекрасным массажистом – находился в десяти минутах ходьбы. Она быстро собрала спортивную сумку и почти бегом выскочила на улицу.

Лора отплавала почти километр и, предвкушая сауну, которая выведет из ее организма остатки алкогольного отравления, перевернулась на спину, решив сделать последнюю стометровку своим любимым стилем – кролем на спине.

Тут-то ГЛАЗ и появился снова.

Лора, не прерывая ритмичных движений, закрыла глаза, но ЭТОТ не исчез, как если бы находился прямо у нее в мозгу. Снова открыла – Глаз повис в воздухе, прямо над ее лбом и двигался вместе с ней.

«Сгинь!» – выкрикнула Лора мысленно.

Глаз только похлопал ресницами.

– Исчезни, – взмолилась она одними гу-бами.

Глаз, сопроводив ее до самого бортика, исчез только тогда, когда она, подтянувшись на руках, вылезла из бассейна.

В сауне Лора оказалась одна. Поддав водички, в которую она предварительно вылила из бутылочки, услужливо заготовленной предусмотрительным сервисом, смесь мяты, ромашки и эвкалипта, Лора сняла купальник и растянулась голая на полотенце. Чуть влажный пахучий жар обжигал и ласкал одновременно. Тело в ответ расслабилось, мышцы радостно распустились, и в спортивном, пребывавшем в постоянном тонусе силуэте проступили черты мягкой женственности. Ноздри ее жадно трепетали, вдыхая горьковатую смесь трав, на гладкой загорелой коже появилась бриллиантовая россыпь пота. Губы невольно растянулись в блаженной улыбке. И в этот момент она вновь узрела свой навязчивый глюк – Глаз осторожно опустился прямо рядом с ней, в нескольких сантиметрах от ее руки.

Лора, скосив глаза, пошевелила пальцами, как бы желая его потрогать. Тогда Глаз, засеменив ресничками, спрыгнул на пол и шустро, как паучок, на тонких ножках перебежал сауну и устроился на лавке напротив, в каком-нибудь метре от нее.

Глюк казался вполне материальным, и Лора неожиданно для себя заговорила вслух.

– Ничего себе, здесь почти девяносто градусов! Тебе не жарко?

– Нет, – отозвался Глаз. – Я не чувствую ни жары, ни холода.

Лора обалдела, она никак не могла понять, откуда исходит голос. У глаза же никак не могло быть речевого аппарата. Да и насчет интеллекта, способного реагировать на человеческий язык, она весьма сомневалась. «Наверное, я разговариваю сама с собой, – решила она, – все происходит в моем собственном мозгу – и видение и диалоги».

– А что ты здесь делаешь? – на всякий случай поинтересовалась она.

– С тобой общаюсь. – Ему нельзя было отказать в логике.

– А может, я не хочу, чтобы на меня, голую, пялился какой-то глаз. Может, ты извращенец? Или глаз извращенца, – поправилась она.

– Во-первых, я женского рода, и твоя нагота меня нисколько не интересует.

– А что же тебя интересует? – полюбопытствовала Лора.

– Твой мозг. Вернее, твоя суть.

– Ага! Это такой довербальный язык, который лингвисты называют ментальным, – произнесла Лора. – Даже не язык, скорее матрица смыслов, способная в долю секунды сгенерировать сложную цепочку логически связанных мыслей, окрашенных определенной эмоцией, – всплыла из глубин ее почти абсолютной памяти информация, полученная на одном из многочисленных семинаров.

– Что-то вроде того, – подтвердил Глаз.

С Лоры катился пот, как если бы открылись сразу все поры. Ей показалось, что у нее вспотел даже мозг. Она взглянула на песочные часы – они, похоже, уже давно оставались в перевернутом положении.

– А это не ты случайно за мной вчера подглядывал? У бассейна? – озвучила Лора проскочившую в ее голове догадку.

– Я, – легко признался Глаз. – Только не подглядывал, а наблюдал. Обозревал. Я уже некоторое время тебя изучаю.

– Зачем?

– Чтобы понять.

– Отлично, только этого мне и не хватало – всевидящего Ока! И чем я это заслужила?

– На самом деле, ничем. Так пересеклись линии.

Лоре показалось, что у нее сейчас лопнет голова. Осмыслить происходящее ей было не под силу.

Вытащившись из раскаленной сауны, она погрузилась в бочку с ледяной водой. Еще. И еще раз. Вынырнув на свет божий, она закуталась в полотенце и разлеглась в приятно затемненной комнате отдыха, на удобном каменном мозаичном лежаке с разогревом. Слух ублажала тихая восточная музыка, а на специальном столике стоял термос с зеленым чаем, настоянном на свежей мяте.