Шашлык из леопарда

— Все, убирай "трубу"! И иди отсюда домой. — Это ей приказ. — Мы тут сами разберемся. Они могут вызвать ментов — до кучи. Тебе это не надо…

Это ей — злобно так.

"Я не могу", — хотела сказать она, но не решилась.

— Можно, она еще немного побудет? — Это Виник тихо спросил Хохлова.

Спасибо Винику.

Хохлов выматерился.

— На хрена ты прыгал оттуда сразу? — Это он Винику. — Мы бы разобрались…

— Извиняюсь… — Это опять Виник Хохлову.

Он, Виник, снова посмотрел на нее и поморщился. Ну, не от ее внешнего вида, понадеялась она. Ну, конечно, в таком прикиде на свидания не ходят…

— Я тоже. — Это решилась она.

Винику. И Хохлову — тоже.

— Я не думал, что ты позовешь кого-то на помощь. — Это Виник ей.

— Она не звала. Успокойся. — Это Хохлов Винику.

Похоже, она тут уже и вправду была лишней. Они теперь могли отлично поладить между собой, эти мужчины.

Еще один взрыв глубинной бомбы. Она вспомнила. Был школьный театр. Была какая-то постановка у них в девятом классе. Про войну 1812 года… Или про декабристов? Там Виник играл какого-то человека во фраке. Костюмы были как настоящие, театральные, взяты напрокат. Виник, кажется, весело смотрелся. Он был такой весь из себя пухло-романтический.

— Я не звала, магистр. Я пришла одна. — Это она Винику.

Он вдруг задвигал правой рукой, поднял ее и двинул, словно пытаясь помочь Хохлову и прижать то место, которое прижал тот. И застонал от боли.

— Не дергайся… Кровь уходит. — Это Хохлов Винику. — Говори, только не дергайся.

— Там. В кармане. Достань, пожалуйста. — Это Виник Хохлову.

Хохлов осторожно порылся во внутреннем кармане ветровки Виника, прямо у самого штыря, проткнувшего ее, что-то нащупал, опять глухо выматерился и достал. Какой-то маленький предмет.

— Это ей. Отдай, — попросил Виник Хохлова.

Хохлов, не глядя на нее, подал ей на ладони, запачканной темным…

Это было кольцо. Бриллиантик сверкнул…

В глубине что-то оторвалось от дна. Огромное. Оно начало подниматься. Оно так рванет, что ей — конец! Надо остановить это, чтобы поднялось не сразу… Хотя бы до приезда "скорой".

— Бери. Тебе же… — Это Хохлов ей.

Она взяла.

Огромная бомба стала подниматься быстрее. Она затаила дыхание. Бомба-мина замедлила подъем.

— Извини. — Это Виник ей. — Я подумал, что до тебя по-другому не добраться… Я… — Голос Виника становился тише и слабее, она невольно подалась ближе к нему. — Я просто хотел предложить тебе новое место работы… Ну, я… я думал, что так ты поймешь, что это хорошее место…

Бомба снова стала подниматься быстрее…

Теперь она знала, как ее остановить… Она готова была ее остановить. На всю оставшуюся жизнь.

— Виник. — Это она Винику. — Я знаю. Это — хорошее место. Я принимаю твое предложение. — И шутка вдобавок, кажется, к месту: — Оклад и бонусы можем не обсуждать.

Хохлов снова выматерился. Глухо, как бы чтобы не слышно было…

— Это ты дала мне волю к жизни. — Это Виник снова ей. — Тогда.

— Я знаю. — Это она снова ему.

Хохлов стал материться не громче, но страшнее. Это был рык разъяренного леопарда, который решил не выходить их кустов — слишком много чести для этих долбанных охотников. Это был другой Хохлов. Наверно, тот, который поехал в Сербскую Краину с медикаментами… И еще, может, с чем-то… и в стороне от окоп навряд ли держался…

— Знает она… Тут нормальные пацаны ломают друг друга из-за этой… ядрена мать… а она "знает". — Это Хохлов никому, в сторону.

Пацаны! Точное слово! Хохлов понимал, что все они тут сейчас пацаны-выпускники-школьники. Заигрались, как мальчишки-девчонки, и доигрались!

Он, Хохлов, ее сейчас ненавидел. Были бы руки свободны, пристрелил бы, наверно… Не Виник, а он, Хохлов, пришедший ей на помощь, решивший нейтрализовать маньяка собственноручно… Имел полное право.

Виник закрыл глаза — и вдруг стал сильно бледнеть… Или ей показалось.

— Эй! Стоять! Не уходить! — в голос крикнул Хохлов прямо в бледное лицо Виника. — Открой глаза, живо! Говори что-нибудь! Глаза не закрывать, слышишь!.. Когда скажу, бей его по щекам. — Это уже ей.

Виник открыл глаза. Посмотрел на нее и тихо сказал:

— Бей…

— Обязательно, — сказала она, уже не боясь быстро тонувшей, уходившей обратно в глубину бомбы, но боясь, что сейчас разревется…

— Однако… — Виник вздохнул и поморщился. — Мне бы сейчас священника. — А то… не знаю… хреново что-то…

— Нам всем бы сейчас священника, — вдруг согласно вздохнул и Хохлов. — Это точно…

Маленькая такая бомба — сразу на поверхность и бах!

У нее же есть! Вот она, визитка в кармане, в кошельке! Сейчас, сейчас!

— Сейчас, сейчас! — Этот она всем. И себе тоже. — У меня есть телефон…

Она вынула свой маленький дорогой портмоне, сразу нашла визитку того батюшки.

Света не хватало. Она поднялась с колен и повернулась поудобнее — к свету ближайшего фонаря стройплощадки.

Вот он, телефон отца Вячеслава.

Она стала набирать номер…

Поздно! Уже почти полночь! Она звонит практически незнакомому человеку. Господи, помоги!

Вот сейчас, если отец Вячеслав ответит, она найдет правильные слова. Он приедет… Если не сюда, так хоть в больницу… Отсюда наверняка повезут в Склиф… Она добьется, чтобы именно в Склиф.