Шаш

Бусы переместились по очереди ещё на две шеи, одну с нежной белой кожей, другую с такой же нежной, но смуглой. Они чувствовали себя дома на каждой из них. Не спеша передавая их из рук в руки, четыре шаши наслаждались своими поспевшими телами, щедрым даром их земли. Не совсем уверенно и не очень смело, как присуще многим молодым шашам. Животы заволновались редкими незамеченными волнами. Также незамеченным, из-за отсутствия готовых оценить его по достоинству носов, оставался и густой аромат, наполнявший небольшую комнату. И ещё многое из того, что заслуживало надлежащего внимания. Какая растрата! Только городy, осторожно, сквозь щели в занавесках, посчастливилось разделить этот вечер с четвёркой. Огорчительная растрата. Город, разумеется, никогда не упускал случая побыть среди своих юных дочерей. Поближе к их тёплым бёдрам, мягким округлостям, тщательно убранным волосам и мелодичным голосам. Поближе к их аккуратно накрытому столу. На зависть своим молодым сыновьям. Да и не только молодым. Кто не обрадовался бы возможности оказаться сейчас за этим столом, среди избранных? Молодые хозяйки не дали бы почувствовать, что не все здесь одинаково желанны. Никому не нужно знать, что отдельные экземпляры были бы, возможно, встречены с особой симпатией.

Из тех, например, которые не могли дождаться завершения долгого воскресного вечера. И они не отказались бы переместиться вдруг в эту комнату, чтобы тоже побыть вблизи. Не наедине с одной из них, нет. Это было бы ненужным беспокойством, а в дружном их кружке.

Кружок заинтересованных шаш. Испытавший его простое очарование захочет испытать его ещё раз. Ненавязчивую заботу, сдержанные взгляды и молчаливое обещание. Ни у кого это не получается лучше, чем у молодых обитательниц города Шаш, не стоит об этом даже спорить. Подумают, что вам ещё не довелось. Подумают, что вам уже никогда не понять.

Примерка закончилась, бусы благополучно вернулись на шею хозяйки.

– А ты с кем была в кино?

– Давайте лучше про бусы.

От окна всё сильнее веяло холодом наступающей ночи. Никому не хотелось больше ничего из того, что оставалось на столе. Наконец все вдруг согласились, что пора домой. Зара проводила их до двери.

Холодная картошка вкуснее холодного жирного мяса. Последний кусочек, Зара положила крышку на место и отошла с чувством, что нужно было остановиться раньше. Домашние приготавливались ко сну. Она вернулась в свою комнату и присела на кровать. На ночном столике давно уже не было книги, взгляд скользнул по корешкам на полках. И не остановился ни на одном. Что бы сделать? В голове вертелось несколько строк. Она взяла с полки широкую книгу, положила на неё лист чистой бумаги, выбрала острый карандаш и устроилась поудобней на кровати.

Потерянному времени я ощущаю цену
Сильнее с каждым часом, с каждым днём.

Дом совсем утих, слышалось тиканье больших часов в гостиной. В самом конце третьей строки появилось одинокое зачёркнутое слово «смену». Было ещё не совсем поздно для звонка. Они встретились случайно несколько дней назад в автобусе и проболтали всю дорогу как ни в чём не бывало. Домашние сказали, что кто-то звонил сегодня утром. Заторопившаяся вдруг стрелка часов и волны неспокойного томления, проходящие от увлажнённых губ к заострённым соскам и неспокойным ногам, ослабляли сопротивление разума.

– Алло?

– Привет, – она уже жалела, что поддалась слабости. – Что делаешь?

– Да ничего, спать уже пора.

Беспокойство и тоскливость ночи сильнее стеснили грудь. Пауза стремительно приближалась к черте, за которой любые её слова покажутся неуместными. Наконец пришла помощь с другого конца провода.

– Я что-то так и не собрался поехать кататься, потерял день.

– На лыжах?

– Да. Если бы не сыграл утром в футбол с Витом, совсем была бы тоска.

– Говорят, у него появилась новая подружка.

– Да, вроде.

– Красивая?

– Симпатичная.

– Мы собрались сегодня у меня с девчонками и обсуждали их. Ты думаешь, у него это серьёзно?

– Не знаю. Я их видел вместе всего несколько раз.

– А вы не разговариваете об этом?

– Ещё нет.

Телефонные трубки постепенно приняли температуру державших их рук. Тонких, зябких – с одной стороны и тёплых, мускулистых – с другой. Обладатели рук продолжали обмениваться короткими фразами, молчаливо объясняя задержку, с которой слова достигают их ушей, большим расстоянием между ними. А не тем, что лишь небольшая часть мыслей, обитающих в их головах, приобретает форму слов. Слова отрывались от губ, опускались по холодным проводам вниз, надолго исчезали в лабиринтах подземелья города и поднимались снова по проводам вдоль голых веток деревьев на высоту этажей. Слова едва проникали сквозь защиту осторожной беседы и растворялись далеко от деликатных глубин их душ.

– Сколько времени?

– Сейчас посмотрю. Ой, уже почти час, совсем заболталась.

– Рано вставать?

– Да нет, мне завтра к полудню.

– Мне тоже. Заходи ко мне с утра по дороге.

– Во сколько? Может, зайду.