Шаровая молния 2

Идея ручного противотанкового гранатомёта (естественно, демонстрации возможностей в здании НИИ никто не проводил) Эйтингону очень понравилась. Как он выразился, «персональное противотанковое орудие красноармейца». И, естественно, задал вопрос, когда РПГ-1 поступят в «его» бригаду.

— В первую же очередь, как только появятся серийные образцы. Ваша бригада и будет их испытывать в боевых условиях.

А визит к «таубинцам» состоялся на следующий день.

Одноствольная пушка НР-23, созданная в кратчайшие сроки путём переточки казённика таубинской, на наземных заводских испытаниях продемонстрировала отменную надёжность. Ещё бы! Её детали испытывали куда меньшие нагрузки, чем при стрельбе «ломовым» боеприпасом 23х152. И Яковлев, специально приезжавший в ОКБ, чтобы посмотреть на неё «в железе», уже строил планы замены на неё ШВАК на своих истребителях.

А вот с НР-23-2 всё шло не совсем гладко. Всё-таки схема принципиально новая, но Нудельман и Рихтер горели молодым задором, уверяя Демьянова в том, что решат вылезающие проблемы в кратчайшие сроки.

Естественно, Александр Сергеевич не оставил «двустволку» без внимания. И главным его вопросом была возможность создания её синхронизированной версии, чтобы можно было вести огонь сквозь диск пропеллера.

— Конечно! — порадовал его Нудельман. — И синхронизированная пушка будет, и несинхронизированная для установки в крыле.

— Плохо то, что из-за снижения объёма пороха в гильзе упадёт скорость вылета снаряда из ствола.

— Александр Сергеевич, вы же знаете, что стрелять с больших дистанций по самолётам противника — это переводить боеприпасы. Насколько мне известно, опытные пилоты стараются начинать огонь, приблизившись к вражеской машине практически в упор. И на таких дистанциях потеря пятнадцати процентов первоначальной скорости снаряда не особо критична. Зато скорострельность!

— Скорострельность — да, замечательная! В общем, Николай Николаевич, готовьте докладную записку о необходимости решения Совнарком на разработку обеих пушек Нудельмана и Рихтера. Ну, и о производстве боеприпасов к ним. Я поддержу.

На илюшинском штурмовике менять пушку смысла нет: прироста в огневой мощи новое оружие не принесёт. Особенно — если учесть снижение начальной скорости при том же самом снаряде. «Миги» уже сняли с производства, а новых истребителей от Микояна и Гуревича следует ждать только с появлением реактивных двигателей, над которыми ныне бьётся Архип Люлька. Лавочки и Поликарпов? Да, их Николай тоже поставил в известность об «инициативной» разработке молодых конструкторов таубинского ОКБ. Петляков? Высотный истребитель Пе-3 делается, ни шатко, ни валко. Но возможно, возможно. Особенно — если учесть, что он имеет дело с крупными самолётами противника. Ему и высокие показатели секундного залпа на пользу пойдут, и два мощных двигателя справятся с возросшей массой огневых установок.

Если Яковлев, пользуясь должностью заместителя наркома авиационной промышленности, более свободен в вопросах выбора оружия для самолётов собственной разработки, то остальные не могут влево-вправо отступить от решений правительство, Политбюро и ГКО. Поэтому интересуются, но на перспективу, когда соответствующие решения будут приняты. Да и, собственно, сам Демьянов имеет право заниматься внедрением в производство лишь тех образцов, по которым приняты соответствующие решения.

Николай прекрасно помнил историю Шахурина, снятого в 1946 году с должности и арестованного за несогласованное с партийными и советскими органами решение об изменении конструкции авиадвигателей. И нарываться на подобное у него никакого желания не было, поэтому, даже имея теперь почти неограниченные полномочия, подстраховывался «бумажками». В частности — стребовал с Воронцова аналитическую записку о пути развития в послевоенном СССР авиапушек под патрон 23х115. Ну, и, заодно, боеприпаса 23х152.

Возвращаясь в бывшее здание «НИИ ЧаВо», Николай едва не попал в ДТП: еле успел затормозить перед неосторожной женщиной, перебегающей улицу и споткнувшейся на булыжной мостовой.

— Да что же вы творите? — выскочил он из машины к поднимающейся на ноги дамочке, и замер. — Галя?

Мать его сына, единственного в этой реальности сына, со слезами на глазах (чулки вдрызг, коленки ободраны) удивлённо смотрела на водителя машины, капот которой замер всего в метре от неё.

От ближайшего перекрёстка уже рысил постовой милиционер, чтобы наказать нарушительницу правил дорожного движения.

— Галя, ты ничего не сломала? — подхватил Николай под руку плачущую женщину. — Может, тебя в больницу отвезти?

— Господи, Коля, какая больница?

Малоросский акцент в её речи никуда не делся. А сама она, уже уткнулась в его грудь и рыдала.

— Как я испугалась!..

С постовым было проще всего: майор ГБ предъявил документы и пообещал, что сам во всём разберётся. А потом усадил бывшую харьковчанку в «эмку» и прижался к тротуару, чтобы не мешать проезду.

— Тебя куда-то отвезти?

— Нет, нет! Я живу неподалёку. И работаю тоже. Бегала на обеденный перерыв, а тут… такое получилось.

— Как устроилась? Как сын?