Шарф Айседоры

– Ася у нас – Наталья Гончарова номер два. Пройти мимо такой красоты ни один мужик не в состоянии, – ехидно заметила Тамара, неверно истолковав его поход в комнату. По мнению Трофимова, на Гончарову Ася совсем не походила, но была действительно очень красивой девушкой. Правда, совсем не в его вкусе. Вот Инна… – Чайник вскипел, – прервала поток его фантазий Тамара. – Кофе нет, могу чай организовать, – предложила Лисицына, посмотрела на ноги Трофимова и хихикнула.

– Нет уж, спасибо, – отказался Трофимов. – Вдруг вы меня напоите заговоренными травами, и у меня вырастут козлиные рога и копыта.

– Вот еще, буду я понапрасну волшебные снадобья переводить, – хмыкнула Лисицына. – У меня есть «Майский» и со слоном. Советую «Майский», слона купила в исследовательских целях, наслушавшись ностальгических воспоминаний мамы о временах, когда все были равны.

– Да, у меня родители тоже эту дрянь покупают из патриотических соображений. Еще мерзопакостные пельмени в красно-белой упаковке и ливерную колбасу. Правда, ливерная колбаса – это действительно вкусно.

– Ага, я ее обожаю, – Тамара сглотнула слюнки. – Может, бутерброд хотите? С сыром. Колбасы у меня, к сожалению, нет.

– Нет, спасибо. А где ваша мама? – машинально спросил Трофимов. В первой комнате, в которую он заглянул, явно обитала мать Лисицыной. Там даже запах был другой, медицинский, свойственный помещениям, где живут пожилые больные люди.

– В больнице она, онкология, – коротко сказала Тома и отвернулась, подтвердив догадки Трофимова. – Хотела ее на Новый год забрать, не разрешили. Иммунитет слабый у нее.

– Извините, – смутился Веня. – Работа у меня такая – вопросы задавать.

– Вот и задавайте, только по делу, – огрызнулась Лисицына, насыпав заварку в маленький пузатый чайник с красными маками. – Объясните наконец, что вам от меня надо?

– Мне ваш адрес дала Инна Терехова, – начал издалека Трофимов.

Тома резко обернулась, рассыпав заварку из коробочки с чаем по полу.

– Ну? – спросила она с вызовом. – Что эта стерва вам обо мне наплела?

– Я по поводу Левона Минасяна, – сменил тему Трофимов, Лисицына ему вдруг стала неприятна, не следовало ей имя Инны склонять. Похоже, Терехова была права. Тамара эта – истеричная баба, чуть что, сразу в позу борзого воробья встает.

– Да, Терехова мне на днях звонила, интересовалась, не у меня ли Левон. Он что, правда, пропал? – спросила Тома и уселась на табуретку, забыв об обещанном чае.

– Правда. Вы разве телевизор не смотрите?

– Смотрела, когда он у меня был. Я его продала, деньги понадобились срочно. С работы меня уволили. Просила Инну, чтобы она меня не увольняла, пока я новую работу не найду. Мне же никак нельзя без работы! Мне маму поднимать надо, а лекарства бешеных денег стоят. Все равно вышвырнула.

– Насколько я знаю, Терехова просто выполняла свою работу. На вас ведь жалоба поступила, – сказал Трофимов, пытаясь Инну оправдать.

– Да что вы говорите? – ухмыльнулась Тамара. – А вы в курсе, кто жалобу эту настрочил? Эта дамочка вообще за людей никого не считает – ясно вам! Я, правда, не узнала ее сначала. Думала, просто швабра какая-то богатая, вот я и поставила ее на место, чтобы не зарывалась. Да даже если бы знала, что овца эта – Марина Гольц, то все равно бы построила ее! Если ты звезда, это не значит, что все должны на задних лапках перед тобой скакать и в попу целовать. Уважение к людям надо иметь!

– Допустим, вы поступили справедливо. Но скандал, который вы учинили Минасяну в присутствии покупателей… Это, по– вашему, нормально?

Тамара заметно скисла.

– Ненормально. Да, виновата я. Сорвалась. У мамы кризис случился, я в больнице всю ночь дежурила… думала, она до утра не доживет. Приехала на работу, а Левон мне вместо утешений заявляет, что он меня никогда не любил, оказывается, а просто так со мной встречался. Ладно, проехали, – Тамара сгорбилась, похлопывая по коленям ладошками. Руки у нее были пухленькие, с небольшими аккуратными пальчиками, без колец и маникюра, ногти овальные, подстрижены коротко и из-за этого казались детскими. Они сидела к нему боком, Веня случайно заметил, что одна нога у нее босая, и смутился: стопа у девушки тоже была маленькая. Тома, не заметив его внимания, машинально нащупала ногой на полу тапку и спрятала от Трофимова свои аккуратные пальчики. – Я на рынок сейчас устроилась, бельем торговать, типа, французским, – хихикнула девушка. – Платят меньше, но зато понтов у покупателей почти нет. Только бывают такие, что грязные трусы возвращают.

– В каком смысле?! – ошалел Трофимов.

– Поносили и обратно принесли, деньги требуют вернуть.

– Как это?