Шарав

"Лёш, вот все говорят, героин-героин, а ты посмотри на этого упыря - водка по-любому хуже. Он ведь раньше добрым был, собак жалел, кормил их, лечил, ухаживал, а теперь чо?" - Паша сплюнул и, подойдя к багажнику семеры, открыл его и вытащил здоровенный 50-килограммовый мешок с собачьим кормом. В клетках пришли в неистовство.

"Слышь, Паш, в клетки не заходи, а то они тебя всего обслюнявят, придётся новый костюм покупать".

"Учи учёного".

Паша достал из-за пояса сзади свой Applegate-Fairbairn, одним движением срезал верхушку мешка и, подойдя к клеткам, стал щедро сыпать внутрь корм прямо сквозь прутья решёток, одновременно уворачиваясь от горячих и мокрых собачьих языков, норовивших его облизать. Высыпав всё, он отряхнул руки и сказал:

"Ну ладно, Лёш, пора заняться делами, выводи клиента".

Лёша открыл правую дверь БМВ и за рукав вытащил уважаемого бизнесмена на свежий воздух. Он подвёл его к полусгнившему доминошному столику, на котором стояла пара граненых стаканов, заляпанных сальными руками, лежали селёдочные головы со шкурками от дешевой колбасы и вежливо предложил: "Садитесь, господин Ильяс".

Тот с сомнением оглядел грязную скамейку, выглядевшую так же непрезентабельно, как и стол, но Лёша поспешил развеять его нерешительность: "Садитесь, садитесь, брюки вам больше тоже не пригодятся, к тому же их срок жизни не продлится дольше вашего".

Ильяс сел на скамейку.

"Посидите пока, никуда не уходите, да тут и некуда, нам надо вашего друга утилизировать" - с этими словами Лёша взял грязную брезентовую рукавицу и открыл дверь топки, откуда пахнуло адским жаром, и вырвалось несколько ярких языков пламени. Бойцы подошли к Рэйнджу, взяли за руки - за ноги бесчуственное тело Гаяза и потащили к печке.

"Давай сначала голову, ага, вот так".

После того, как в топке исчезли сверкающие штиблеты Гаяза, Лёша опять аккуратно её прикрыл.

"Сейчас немножко вонять будет, вы уж не обращайте внимания, у нас важный разговор, нельзя ничего упустить" - извиняющимся тоном промолвил Лёша.

Из высокой металлической трубы пошёл жирный чёрный дым и, одновременно, сильно пахнуло палёным с каким-то тошнотворным привкусом.

"Вот планшет с аэрофотосъёмкой, вот координаты, которые нам дал недавно ставший шахидом моджахед Касим. Он отметил все базы и дом аль-Зейба. Свои записи я тебе пока не покажу, ты заново всё отметишь. При каждом несовпадении я буду тебе делать по дырке в животе" - Лёша достал из кармана длинную картонную коробку, открыл её, развернул полиэтилен и щелкнул клинком еще одного KUDU: "Лучши не ври, я знаю, куда воткнуть нож, чтобы было очень больно, но не смертельно".

"Бля, Лёша, вот скажи ты мне - когда наконец, нормальную пику себе купишь? Те чё, денег жалко?" - спросил, наблюдающий за процессом допроса Паша.

"Объясняю для долбоёбов - Kudu стоит всего косарь, его не жалко выбросить, оставить на месте как улику, если понадобится, он крепкий, лезвие длинное, полностью подходит под мои цели. Вот поедь ты с Петровичем в больницу вместо меня, оставил бы свой Эпплгейт в руке Касима?"

"Щяз, бля, он из порошковой стали".

"Во-во, и как следаку потом объяснять порезаный труп в закрытой палате? Нападением саблезубых инопланетян, умеющих телепортироваться сквозь стены? У нас сейчас проблемы, следак вообще не хотел помогать, так что не пизди. Ну и что ты тут наотмечал, Ильяс? Так, вижу, почти всё совпадает, но вот парочку баз ты почему-то забыл, почему?"

"Нэт, нэ надо нож" - заверещал Ильяс, полностю утративший как человеческий облик, так и столичный акцент: "Я мало на база бывал, аль-Зейб дом толка приглашал, я торговец, нэ боевик".

"Похоже на правду, что ж, допрос можно считать оконченным. Паша, стяни ему ноги и открой печку".

Паша взял рукавицу и распахнул дверцу, откуда теперь несло нестерпимой вонью, а языки пламени по цвету казались значительно насыщеннее. Затем вытащил из кармана стяжку и подошёл к Ильясу.

"Нэт, нэт" - орал тот, пытаясь даже лягаться, однако Паша воткнул ему кулак под сердце так, что хрустнули рёбра и клиент, выпучив глаза, стал открытым ртом хватать воздух.

"Взяли" - бойцы схватили Ильяса за руки за ноги и моментально отправили в топку. Паша подобрал рукавицу и прикрыл печь. Оттуда раздался сначала дикий вопль, потом вой и несколько сильных ударов, отчего печка, сваренная из толстостенной стали даже содрогнулась, а из приоткрытой щели посыпались искры. Наконец всё стихло, из трубы пошёл чёрный дым и потянуло уже знакомой вонью.

"Всё, погнали, надо ещё от машины избавиться".

Бойцы открыли ворота, выехали и, прикрыв их за собой, отправились по одному им известному маршруту. Вскоре они оказались на полностью убитой дорожке, идущей мимо старых гаражей, похоже, ещё советских времён. Некоторые были явно заброшены, из-под ворот других-же, пробивался свет и доносился пьяный гомон. Дорожка была вся завалена мусором и хламом, среди которого посвёркивали осколки пивных и водочных бутылок.