Шарады любви

— Дело в том, что мадам Линтон позавчера позволила себе устроить мне бурную сцену. Она сказала, что во время вашего отсутствия считает своим долгом диктовать мне, как вести себя в обществе. Я… я… — проговорила Даниэль, кусая нижнюю губу, — вроде бы ответила, что не признаю ее авторитета. А она… она, наверное, подумала, что я плохо воспитана и веду себя не совсем вежливо.

— А вы действительно были с ней не совсем вежливы? Самую чуточку?

— Нет, я была очень корректна.

— Ладно. Не будем отравлять ссорами нашу сегодняшнюю встречу. Вы расскажете мне все подробно как-нибудь в другой раз. А сейчас, по крайней мере, внешне, прошу вас соблюсти в отношении своей свекрови подобающий этикет и попрощаться с ней и с герцогиней. Потом мы уедем. Я уже сгораю от нетерпения, жена моя!

— Я тоже, муж мой, — чуть слышно проговорила Даниэль, бросив на супруга такой чувственный взгляд, что у того перехватило дыхание.

«В конце концов, — размышлял Джастин, — не так уж важно, чем Даниэль обидела мою матушку».

Это восхитительное, порой несдержанное существо, принесшее ему такое счастье, просто не могло в какой-то момент не вызвать раздражения у столь консервативной дамы, как вдовствующая графиня Линтон. Но Джастин совершенно не собирался обуздывать строптивый нрав своей супруги: он знал, что это непременно приведет к тому, что он потеряет и любимую жену, и страстную любовницу.

Линтон подвел Даниэль к гостиной и слегка подтолкнул сзади в раскрытую дверь. Сам же остался в коридоре и принялся издали наблюдать за тем, как его супруга подошла к мадам Линтон и робко сделала ей реверанс. Та ответила на него чопорным кивком головы. Когда же Джастин сам вошел в гостиную, матушка вместо приветствия попросила его помочь ей с делами на следующее утро.

— Я в вашем распоряжении, мадам, — с поклоном ответил граф и повернулся к герцогине: — Ваше сиятельство, к сожалению, мы должны уехать.

— Отлично вас понимаю, — со спокойной улыбкой ответила Амелия. — Даниэль, милая, не забывайте меня. Я знаю, что вы отказались от услуг мадам Лутье. Но, признаться, мне бы хотелось, чтобы она пошла по вашим стопам. Не правда ли, Матильда, есть что-то оригинальное в этом платье?

Матильда, она же вдовствующая графиня Линтон, которой никак не удавалось раскритиковать наряды своей невестки, не стала вступать в спор и согласилась с герцогиней. Правда, при этом позволила себе слегка пожать плечами…

Садясь рядом с супругой на заднее сиденье своего легкого экипажа, Линтон сказал с некоторым удивлением в голосе:

— А я и не знал, что вы порвали с мадам Лутье. Давно ли?

— Несколько недель назад, милорд, — легко ответила Даниэль.

— Променяли на какого-нибудь другого эмигранта?

Вопрос Джастина не был случайным и косвенно относился к событиям во Франции. Минувшим октябрем восставшие атаковали Версаль и заставили короля со всей семьей вернуться в их основную парижскую резиденцию — дворец Тюильри. Вскоре последовал созыв Национального собрания. Жизнь во французской столице в условиях политической нестабильности и весьма ненадежного правосудия становилась небезопасной. Торговцы и предприниматели, прихватив самое необходимое, толпами бежали из Парижа, покидая свои дома, бросая дела, которым многие посвятили жизнь, оставляя на произвол судьбы слуг. Многие беглецы перебирались в Лондон, где попадали подчас в такое тяжелое финансовое положение, что начинали забывать даже вкус хлеба.

Но среди этих несчастных было немало искусных и талантливых ремесленников. Даниэль не преминула этим воспользоваться. Сначала она отыскала хорошего парикмахера, о котором уже упоминалось, затем пришла очередь портнихи. Ею оказалась некая дама, когда-то возглавлявшая в Париже большую швейную мастерскую, а теперь имевшая возможность продавать лишь собственные руки.

Задавая свой вопрос, Линтон имел в виду как раз таких эмигрантов. Даниэль с некоторой растерянностью посмотрела на него:

— Вы что-то имеете против?

— Ни в коем случае. Но меня так и подмывает начать играть роль взбешенного мужа, когда я вижу на жене платье с декольте, не оставляющим никакого простора воображению.

Лениво протянув руку, Джастин пальцем подцепил левую грудь Даниэль и вытащил ее наружу.

— На будущее, любовь моя, я попросил бы уменьшить этот пикантный вырез. Если, конечно, вы не возражаете.

Даниэль промолчала и лишь вздохнула, когда пальцы супруга коснулись ее оголенного соска. В этот момент экипаж остановился, и граф поспешно водворил грудь супруги на место.

— Вы теперь замужняя дама, Данни, но все же мне не нравится столь свободная демонстрация женских прелестей. Будьте любезны, поговорите об этом с вашей новой портнихой.

— Будет сделано, милорд, — пробормотала Даниэль, бросив на Линтона хитроватый взгляд из-под пушистых ресниц.