Шантаж

Солнце медленно опускалось к закату. Шум в городе как-то затих, клубов дыма так и не появилось — зря Спирька волновался о пожаре. Или наоборот? Поэтому и обошлось, что поволновался? Чарджи продолжает патрулировать ворота. Нет, уже не патрулировать — красоваться. Мне со двора не видать, но, похоже, у него там за воротами образовался какой-то интерес. Женского полу. Николай, уловив, что массовых беспорядков с таковым же, но — мордобоем, не предвидится, выпросил у меня, для защиты на всякий случай, Ноготка, и пошёл «воздух щупать».

Так ли, иначе, но мне край нужны мастера. Кузнец… Да, итить меня ять, а не погорячился ли я тогда? Удастся ли найти хоть что-то приличное?

И ещё мне нужен печник. Тоже — крайне. Причём — сильно не типичный.

Вот уж не думал, не гадал, что такой простой вопрос окажется проблемой национально-исторического масштаба.

В моей России, в деревне, мужик, который может прилично сложить печь — один из десяти. Даже если постоянно этим делом не занимается. Здесь… здесь вообще нет печников в моём понимании! Потому что в «Святой Руси» печей не складывают.

Ме-е-е-едленно. «Русская печь» — на «Святой Руси» — отсутствует. Не наше это, не исконно-посконное.

Илья Муромец «отдал ей лучшие годы своей жизни — всю молодость» — провёл на ней 33 года. Ну-ка, Илья Иванович, признавайся, на ком ты молодость провёл, если она ещё не родилась?

Емеля на ней к царю Гороху во дворец ездил.

«Едет парень на печи
На девятой кирпичи».

Явно без регистрационных номеров едет — не изобрели же ещё «Русскую печку»! Значит — и не зарегистрировали.

В «Гуси-лебеди» девочка находит печку в чистом поле. Я скорее поверю в унитаз в «чисто тундре». Типа: самолёт летел, потерял — не заметил. Одно объяснение — видать, Емелю с его щукой, или кого из тёлок он тогда катал, всё-таки тормознули да ссадили, а транспортное средство так и бросили. Или он сам уполз? Поле-то явно конопляное: девочка у печки совета спрашивает, а эта груда кирпичей — ей отвечает. Разумно и человеческим голосом. Потом она с братцем в ней от ворогов спрятались.

Мда, в жизни — не по сказке. В раскопках на месте сожжённой Батыем Рязани нашли печь с двумя детскими скелетами внутри. Мальчик и девочка 7-10 лет. От злых ворогов-то они спрятались, а вот от продуктов горения родного города…

Единственный персонаж, интимная связь которого с русской печью выглядит правдоподобно — конюх Ершовского Конька-Горбунка. Ну, помните, было у отца три сына:

«Старший — был большой детина,
Жрал он водку как скотина.
Средний был гермафродит:
Сам и трахнет, и родит.
Третий — день и ночь с печи не сходит,
Всякую фигню городит.

…

А на третию зарницу
Кто-то свистнул всю пшеницу.
Стал старик детей ругать,
Волосы из попы рвать».

Вот третьему я верю. Если у него, как у Ильи Муромца, на печке и судно больничное было, то можно и не слезать. Если есть с чего. Русская печка — изобретение небольшой группы людей второй половины 18-века. «Век золотой Екатерины». Правильнее — «век печной». Екатерина Вторая столь высоко ценила работы в части улучшения русской печки, что одному из инноваторов, крепостному крестьянину, дала не только вольную, но и звание академика Российской Академии наук. Правда, и результат был достойный. Многие знают, как пошли на Руси «голландки» при Петре Первом. Меньше известно, как в конце того же 18 века континентальная Европа бурно оснащалась «емелиным транспортом».

Так вот, здесь этого ничего нет.

Печки здесь не складывают, а лепят. «Здят». Глинобитные они. Как в Средней Азии.

Не такая уж и древность — в некоторых регионах моей России глинобитные печи ставили до середины 20 века. Били. Глинобитные печи — «бьют». А печник здесь называется — «печебой». Из двух вариантов: с опалубкой или из сырого кирпича, здесь используется более «прогрессивный» — монолит в опалубке. Чем-то похоже на монолитный железобетон. Но — без железа, бетона и всё ручками.

«Здят» здесь так.

Печи «бьют» в теплое время года, в начале или в конце лета. Чтобы глиняный раствор быстро высыхал. Надо торопиться «бить печь» «одним духом» — в один день. Глиняный раствор — штука капризная, более получаса поверхность на воздухе держать нельзя — надо закрывать мокрыми тряпками. Одному человек или даже двум-трём — справиться в столь короткий срок не под силу. Поэтому глинобитные печи, в отличие от кирпичных, сооружают «помочью», призывая родню, соседей, общину.