Шантаж

Слова Аарона Лэйка разлетелись по всей стране еще до того, как она проснулась и узнала об очередном террористическом акте против американцев. Вскоре к ним присоединился вялый хор других кандидатов, которые тоже стали угрожать террористам и проклинать бездействие правительства, но они безнадежно опоздали. Лэйк был первым, и это обеспечило ему немалые преимущества в предвыборной борьбе.

Глава 11

В Айове снова шел снег, причем пурга была настолько сильной, что за считанные часы замело все улицы и бульвары. Квинс в очередной раз вспомнил о заманчиво теплых южных морях и золотистых песчаных пляжах. Он быстро шагал по заснеженной Мэйн-стрит и прикрывал лицо высоким воротником пальто, словно защищаясь от холодного ветра. На самом же деле он просто пытался спрятаться от взоров любопытных прохожих, так как не хотел ни с кем разговаривать и больше всего опасался, что кто-нибудь заметит его у входа в здание местной почты.

Его опасения подтвердились, как только он открыл свой почтовый ящик и увидел среди прочих бумаг конверт, надписанный уже до боли знакомым почерком. Быстро осмотревшись и удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, Квинс схватил конверт и сунул его во внутренний карман пальто.

Выбросив в мусорную корзину пачку рекламных проспектов, он уныло зашагал к дому, моля Бога, чтобы там никого не было.

Жена еще утром отправилась в местную больницу, где несколько дней занималась подготовкой к проведению благотворительного вечера в пользу детей-инвалидов. Она должна была вернуться только вечером. Стало быть, дома могла задержаться только их служанка – сварливая женщина, не упускавшая случая насолить хозяину. Квинс не мог понять, чем объясняется ее неприязнь к нему, и в конце концов остановился на том, что она недовольна своим жалованьем, которое он не повышал ей уже несколько лет.

Когда он наконец добрался до дома, метель стала еще сильнее – она будто предупреждала его об очередных неприятностях, связанных с полученным письмом. Проклиная автора послания за неслыханную наглость, себя за чрезмерную доверчивость, жену за идиотское увлечение благотворительностью, служанку за вредный характер, а всех остальных за то, что мешали ему жить так, как он считал нужным, Квинс вошел в дом и громко затопал, чтобы привлечь к себе внимание служанки, если она еще не ушла домой. Подождав несколько секунд, он с облегчением вздохнул, поднялся в спальню на втором этаже, где под матрасом давно хранился пистолет, и плотно запер за собой дверь. Быстро сбросив пальто, он вместе с перчатками швырнул его на спинку кресла и устало опустился на стоявшую у окна кровать. Немного отдышавшись, он вынул из кармана пальто конверт и долго смотрел на него.

Та же самая розовая бумага, тот же ровный почерк, тот же почтовый штамп. Письмо отправлено два дня назад из городка Джексонвилл. Тяжело вздохнув, Квинс собрался с духом, решительно вскрыл конверт и вынул оттуда сложенный вдвое лист бумаги.

«Дорогой Квинс, – прочитал он с замиранием сердца. – Огромное тебе спасибо за деньги. Только не думай, что имеешь дело с каким-то отпетым мошенником, наживающимся на чужих пороках. Все эти деньги я передал жене и детям. Они очень страдают без меня и живут практически впроголодь. Более того, жена уже несколько месяцев находится в состоянии глубочайшей депрессии и не может работать, а дети живут фактически на социальную помощь и ничем не могут помочь бедной матери».

* * *

Квинс оторвался от письма и кисло ухмыльнулся. Теперь-то на его сто тысяч баксов они будут откормлены, как поросята. Грустно вздохнув, он снова принялся за чтение.

«Кроме того, они живут сейчас в муниципальном доме и не имеют абсолютно никакого транспорта. Так что еще раз благодарю тебя за финансовую помощь и надеюсь на твою безграничную щедрость и душевную отзывчивость. Полагаю, еще пятьдесят тысяч долларов помогут им окончательно рассчитаться с долгами и внести первый взнос в специальный фонд для дальнейшего обучения детей в каком-нибудь более или менее приличном колледже.

При этом условия остаются прежними. Ты переводишь мне указанную сумму на тот же счет, а я обещаю, что больше ни за что на свете не потревожу тебя и никто в твоем тихом городке не узнает о твоих тайных пристрастиях. В противном случае мне придется обнародовать твои письма. И пожалуйста, не раздумывай слишком долго, а то у меня может возникнуть впечатление, что ты передумал и отказываешься от наших условий. Клянусь, это мое последнее письмо. Еще раз спасибо, Квинс.

С любовью, Рикки».

Квинс направился в ванную, открыл домашнюю аптечку, где жена обычно хранила таблетки валиума, хотел было проглотить все, но потом передумал и сунул в рот только пару.