Шанс, в котором нет правил [черновик]

— Не знаю, есть ли это в моем досье, — покачал головой Эней, — но после смерти жены я какое-то время ходил к врачу. Судя по всему, слишком рано перестал. Если человек по долгу службы обязан работать головой, наличие головы должно определяться не только наощупь… Но ты все-таки запомни номер. Когда будешь уверена, скажи, и я его сожгу.

— Хорошо, — улыбается она. — Спасибо.

Эней, собрав со стола, остановился на пороге комнаты с посудой в руках.

— За день до того, как погибла наша группа, — сказал он глухо, — я ночевал у одной девушки. На диване, в кухне. Она предлагала мне скрасить эту ночевку, а я отбоярился стандартно: излишне глубокие эмоциональные связи могут помешать во время акции. В принципе, это правда. Но там дело было не в эмоциональных связях. Она бежала от одиночества, а я не дал ей убежища. Даже не предложил, как ты мне. Ты… не подумай, что я напрашиваюсь. Ты дала мне дозу жизни, действительно дала, спасибо. Я сам не знаю, почему вдруг прорвало. Даже нашим не рассказывал. Извини… — он ушел, с кухни донесся шум воды.

Майя осторожно упаковала гитару. Положила на шкаф. Перенесла на подоконник цветы.

Я цитру свою отдала,
Я отдала сямисэн,
Любимого отдала я.
Так стану ли я жалеть
Вас, белые хризантемы?!

Конечно, стану, что за вопрос. Горше всего оказалось, как ни странно, отдать сямисэн. Уйти из профессии. С Габриэляном было проще: к расставанию она готовилась с самой первой встречи…

Она пошла на кухню за салфеткой — вытереть стол. Эней уже закончил с посудой — сколько ее было, посуды этой…

Они стояли вплотную друг к другу. Почти соприкасаясь. И между ними было тепло. Просто тепло, а не жар, не ток… Потом Эней отложил полотенце и положил руки ей на плечи — жестом друга, а не любовника.

Взгляд Майи упал на край мойки — там в неприкосновенности лежали новенькие, нераспечатанные ядовито-оранжевые перчатки.

— Ты намочил повязку, — сказала она. — А перчатки — вот же…

— Ты себе не представляешь, — руки напряглись у нее на плечах, — как я ненавижу этот цвет!

* * *

— О, вот кого я сейчас убью! — воскликнула Оксана, когда Эней переступил порог. — Я лучше сама тебя убью, чем из новостей узнавать, кто там кого разорвал, то ли дождик, то ли снег, то ли помер, то ли нет.

— Валяй, — согласился Эней. — Только я сначала в туалет забегу.

Не то чтобы ему так сильно хотелось — просто в шутливом возмущении Ёлки дребезжали остатки настоящей тревоги. А утешать ее не было сил — восемь часов до Москвы, четыре в Москве (подробный разговор с Ди и Алекто, идиотский бой с итальянскими десантниками, принявшими одинокого партизана за легкую добычу, перемена дислокации и не менее подробный разговор с Зодиаком) и час до Зеленограда — никаких сил уже не было.

Игорь перехватил Энея на выходе и тихо сказал:

— Тебя хотела мисс Фурия. Ее интересует, какого черта она узнает о твоих любовных похождениях из диблоидов.

— Я с ней уже говорил, спасибо. — Эней скривился, вспоминая разговор. Как будто он виноват в том, что журналистская братия раскопала двухлетней давности историю. Как будто ему самому приятно читать эту окрошку из куцых фактов, догадок и досужих вымыслов.

— Ты в каком состоянии мне мужа вернул?! — крикнула сестра с кухни. — Почему он худой как Кощей?

— Женщина! — рыкнул Цумэ. — Где твой разум, я уж не говорю сострадание. Ребенок спит, зачем голосить?

…Эней переоделся в домашнее, вернулся в кухню.

— Все, я готов к ритуальному жертвоприношению. Обожруся и помру молодой. Чем будешь убивать? Котлетами или пирогами?

— Гренками по-французски. Потому что в доме нет ни черта. Этот пылесос, — Оксана через плечо показала на Игоря, — поглотил все.

— Будь последовательней, — Игорь развалился на угловом диване. — Если моя худоба так тебя пугает, необходимо приложить усилия, чтобы я скорее вернулся в форму. Так что от гренок я тоже не откажусь.

Оксана через то же плечо показала ему дулю.

— Женщина, ты знаешь, что этот жест обозначает в Японии? — хищно сказал Игорь. — Ты напрашиваешься на неприятности. В особо крупных размерах.

— Да прямо-таки уж и в особо крупных. Незаурядных — согласна. Где-то даже выдающихся. Но никак не в особо крупных.

Эней почувствовал, что пора прервать эту семейную идиллию.

— Кстати о неприятностях, — сказал он. — У меня для вас две новости. Одна хорошая, хотя это как посмотреть, другая не очень. С какой начать?

— Традиционно — с той, которая не очень, — Оксана несколько агрессивно плюхнула в миску ломтик хлеба. — Енота будить?

— Нет, я ему завтра сам скажу. Костя не вернется. С ним все в порядке, но он уезжает в Киев по своим церковным делам, и оттуда ему уже нет смысла возвращаться, потому что нашу лавочку здесь мы закрываем.

— В какие сроки? — спросил Игорь.