Шанс, в котором нет правил [черновик]

— Ты ко мне и так будешь приходить. С юбкой. И без юбки. А твои следы мне интересны только в одном смысле, — юбка кончилась. — Накрыть их я могу в любой момент. Как, наверное, и они меня к настоящему времени. У нас прекрасные деловые отношения. И кончатся они еще не скоро. Ты заметила, что я сказал «расширенное начальство»?

— Не господин Волков как таковой, а господин Волков как представитель хомо кровососус? Более хорошей новости ты мне еще не приносил.

— Супербиус. И господин Волков тут вообще ни при чем. Я говорил об Аахене.

— Что немцу смерть, то русскому здорово. И до предела обрусевшей татарке тоже здорово, — та ничтожная часть юбки, что не была намотана на руку Габриэляна, вся собралась у Майи на талии и туго натянулась. — Не помять бы тебе свою глушилку, господин разведчик. Вот будет конфуз — всем конфузам конфуз: референт господина Волкова ведет подрывные разговоры с гейшами.

— Я их и в управлении веду. А глушилке ничего не будет. Уж не знаю, как их испытывали…

— Ну, гляди, это твоя голова, ты ею распоряжаешься. Так что у нас с объединенным начальством?

— Я тебе сказал, что мы отползаем от края. Так вот, это очень многим не нравится. И чем дальше мы отползаем, тем больше шансы, что нас спихнут обратно. По тому же принципу Везувия.

— А я тут при чем? Переходи к сути вопроса. Нет, суть не там, куда ты лезешь. Там ты все равно окажешься не раньше, чем я захочу: моя очередь устраивать тебе астрономию от «Де Бирс». Что тебе от меня нужно? — да не сейчас, а в связи со всем этим…

— Ничего. Тебе там понравится, ты им пригодишься, а здесь тебя убьют. Там тоже могут, но хотя бы не просто так — мне казалось, что для тебя это важно. — Он повернулся на бок, — Эти люди мне нужны, будут нужны еще долго, сейчас соотношение сил резко изменилось в мою пользу, они нервничают. Вот я и делаю им подарок.

— Подарок? — с таким выражением лица человека берут за галстук, но галстука на Габриэляне не было, и его схватили просто за глотку. — Меня? Знаешь, жаль, что у тебя не появилось агрессивной подружки с цепями, черной кожей и заклепками. Тебя стоило бы выдрать.

— Займись.

— Не моя специальность.

— Осваивай смежные. И подумай. Немножко. Хотя бы для разнообразия.

— Не желаю, Габриэлян. Во всяком случае, не сейчас. Сейчас — минут примерно двадцать — я буду делать с тобой что хочу. А потом уж, так и быть, подумаю.

И Майя сделала ход — она знала о его теле такие вещи, каких до встречи с ней не знал он сам. Он был благодарен за эту науку — и за то, что она учила его понимать женщин, если их вообще можно как-то понять. За то, что была для него тем, что он больше всего любил — загадкой. Напряжение нарастало постепенно, как в «Болеро» Равеля, и когда оно достигло границы исступления — а за эту черту ни он, ни она никогда не переходили, находя больше соли в том, чтобы балансировать на краю — он снова уступил, упал в ее ладони, доставляя ей то удовольствие, которое она ценила больше всего: видеть мужчину теряющим власть над собой и слышать его стон. Это даже не было притворством — он действительно дал своему самоконтролю пятиминутную отставку.

Пока он дышал, приходя в себя, Майя держала его лицо в ладонях.

— Вот такой, — прошептала она. — Ты очень красив. Такого можно было бы и полюбить. Как хорошо, что ты такой только пять минут раз в квартал.

И это действительно было хорошо. Потому что иначе бы было слишком жалко. Он улыбнулся ей. Все, что можно пережить, можно пережить. О том, чего нельзя — не стоит беспокоиться.

— Знаешь, мы все все-таки мыслим в одну сторону. В последний год я брала почти любые контракты — ради премиальных… Чтобы в один прекрасный день забыть про работу года этак на два… Когда?

— Через пару месяцев. Когда все чуть-чуть стихнет. Если сейчас — будет слишком заметно.

— Еще раз заглянешь?

— Да. Вернее — как ты хочешь.

— Хочу. Ну что, пойдем искупаемся? И заодно узнаем, как далеко продвинулась Таня?

— Если сколько-нибудь продвинулась, не узнаем. Рано еще.

Еще один шкафчик раскрылся. В Габриэляна полетело синее шелковое кимоно. Потом — юбка.

— Глушилку не забудь.

Себе Майя взяла оранжевый халатик.

— Замри, — сказал Габриэлян. Обвел ее от макушки до пят щекотным взглядом.

— Я устрою фотосессию и пришлю результаты прямо в управление, — сказала Майя. — Не все же коту масленица, надо и тебя покурощать и поразыгрывать.

— Я буду ждать! — Габриэлян был в полном восторге от идеи. — Отомри…

* * *