Шанс на счастье

— Ей плохо… Она зовет тебя. — тихо сказала она, пока я без стеснения стягивал с себя футболку, джинсы и облачался в больничную униформу. — Схватки сильные, но девочка не опускается в родовые пути чтобы врачи не делали. Она два часа назад должна была родить, но не может. Доктор сказал привести тебя, потому что считает, что ей так будет комфортнее психологически… В общем…

— Пойдем… — я перебил Нику, нисколько не заботясь о том, что могу ее обидеть.

Она поймет, я уверен, что сейчас я не в том состоянии чтобы заботиться о приличиях и вести долгую беседу. Она зовет меня! Это все, что мне нужно знать. Марина хочет, чтобы я был рядом, а мне только это и нужно.

Я устал сражаться с самим собой, устал не спать ночами, устал работать на износ, лишь бы мысли о ней не заполоняли все мое пространство. Устал! И пусть она до сих пор любит своего нерадивого мужа, но я больше не могу делать вид, что Марина мне безразлична.

Эта девочка въелась в подкорку, слилась во едино со мной и затронула очень глубокие струны в моей душе. И теперь, когда она так отчаянно нуждалась во мне, когда звала не кого-то, кого уже нет, а именно меня, те фразы, выкрикнутые в порыве гнева, уже не казались такими остро болезненными, они были приглушенными, хоть еще и отдавались болью, но уже не так. Не раскаленным железом по натянутым нервам…

* * *

Марина

Я уже давно выпала из настоящего: не знаю сколько времени прошло с тех пор, когда оказалась в холодном стерильном помещении, где малыши делают свой первый вдох, а женщины сменяют свой статус, но за окнами начинало светать.

Знаю только, что давно перестала ощущать холод, да и что-то вообще кроме изматывающей боли, которая не собиралась ослабевать. Сильнее не становилась, хотя куда уж? Я и так периодически отключалась и только заботливые руки акушерок и спокойный уверенный голос доктора возвращали в реальность.

Мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось, потому что сил уже не осталось.

Никита… В памяти всплывает его улыбающееся лицо. Был бы он рядом…

Я кричу, но это не помогает. Слушаю и подчиняюсь командам доктора и акушерки, но ничего не получается. Паника. Страх. Боль. И снова его улыбка перед глазами…

— Может все-таки кесарево? — слышу встревоженный голос Ники.

— Поздно уже, будем рожать сами. — твердо заявляет доктор.

А я понимаю, что обессилена, вымотана и на большее не способна.

— Мариночка! — Ника хватает мою руку и склоняется ко мне. — Давай, дорогая, помоги своей девочке…

Ее слова вызывают бурю в моем сознании, но какую-то неправильную бурю.

— Никита… — шепчу совершенно нечленораздельно, но как не странно все меня слышат. — Пусть он приедет…

— Он здесь! Они с Ярославом уже давно здесь! — откликается Ника.

— Позовите его сюда! — командует доктор и говорит что-то еще, чего я не могу разобрать.

Хотя нет, немного не так: я слышу отдельные фразы и слова, понимаю смысл каждого в отдельности, но не могу связать все воедино. Ника глядит на доктора немного растерявшись, а затем коротко кивает головой и молнией скрывается за дверью.

— Схватка! — кричит акушерка и меня снова съеживает под напором нестерпимой боли. — Тужься, девочка, тужься!

Я вновь пытаюсь и вновь все напрасно.

Попытки повторяются одна за другой, но все они не приводят к результату.

Сколько прошло времени с той минуты как Ника выбежала в коридор, не знаю. Я потеряла счет времени. Будто во сне я наблюдала как бригада врачей колдовала надо мной: мне постоянно что-то кололи, меняли пакеты в капельнице, слушали живот, то снимали, то вновь надевали аппарат, который позволял контролировать сердцебиение моей доченьки. Все было словно в тумане, но когда появился он, мир вокруг прояснился.

И нет, я не увидела его, да и не узнала бы наверное сразу в той экипировке, в которую его облачили. Я почувствовала, что Никита здесь каким-то шестым чувством. Пространство будто завибрировало, даже дышать в миг стало легче.

— Марина… — услышав его тихий шепот над моей головой, почувствовала как глаза налились слезами, а в груди запекло — все разношерстные чувства разом накатили и скрутились в тугой комок, да так, что каждый вдох давался с трудом.

— Встала! Все хорошо! Ребенок опустился! — вскричала явно изумленная акушерка. — Схватка на подходе! Готовимся! Сейчас будем рожать!

Я смотрела в любимые карие глаза, которые излучали теплоту, понимание и уверенность, и чувствовала, как силы возвращаются. Никита давал мне то, что никто другой дать не мог — он верил в меня так, как я сама не верила.

— Ты не уйдешь? — тихо прохрипела я.

— Если не прогонишь…

— Никогда! — попыталась возмутиться я, но следующая волна боли оборвала меня на полуслове.

— Ту-у-у-ужимся! — акушерка кричала вместе со мной. — Отлично! Теперь дышим и ждем, когда малышка повернется. Сейчас плечики родим и все в порядке будет.