Шань

Однако сон уже неудержимо наваливался на него.

* * *

Тони Симбал провел в Майами-Бич чуть больше трех часов, прежде чем ему удалось засечь Кубинца. Он обнаружил его в модном кабаке под названием “Ла Тукана”. Пастельных тонов голубовато-зеленые стены, многочисленные зеркала, длинная стойка бара, составленная из полупрозрачных стеклянных блоков, освещенных изнутри неоновыми лампами, плетеные кресла, столы со стеклянными поверхностями и еще Бог знает что делали заведение похожим на чудо-дворец, рожденный фантазией какого-нибудь латиноамериканца, подогретого изрядной порцией кокаина. Симбал не успел пробыть в нем и полминуты, как почувствовал, что его тошнит.

Облаченный в легкий белый костюм, из-под которого выглядывала ярко-голубая рубашка, он уселся у стойки бара, не снимая темных очков из-за этих самых неоновых ламп. Заказав водки, он огляделся по сторонам и незаметно подтянул повыше рукав пиджака, как было принято у здешней публики, ибо не хотел ничем выделяться из толпы.

Кубинец пришел чуть позже, и его появление удивило Симбала. Настоящее имя его было Мартин Хуанито Гато де Роза, поэтому неудивительно, что в “Кампусе” его звали просто Кубинец.

“Кампус” — так называлась штаб-квартира АНОГ, поэтому в принципе не было ничего удивительного в том, что Кубинец, один из опытнейших агентов этой службы, оказался в “Ла Тукане”. Его пребывание в Майами в то время, когда где-то здесь околачивался Эдвард Мартин Беннетт — вот что настораживало Симбала.

На земном шаре было немало мест, где Кубинец мог находиться в данным момент. Недаром же руководство ЦРУ так шумно восхищалось им, всячески подчеркивая эффективность его работы на “Субконтиненте”, как они называли Южную Америку.

Совпадение было слишком значительным, чтобы у Симбала не зародилось подозрение, так ли уж оно случайно. Беннетт и Кубинец. Сколько операций им доводилось проводить вместе? Сколько раз каждый из них заявлял, что другой снова спас емужизнь? Вполне достаточно для того, чтобы усомниться в случайности этого совпадения.В памяти Симбала всплыли строки из досье Беннетта, извлеченного им из компьютерной сети АНОГ с помощью Моники.

Моника.При воспоминании о ней у него начинало сосать под ложечкой. Что они задумали вместе с Максом Треноди? Что Макс от него хочет?Наверное, в сотый раз после вылета на операцию Тони размышлял, стоит ли ему сообщать Доновану о своих подозрениях. И в сотый раз он решил, что не стоит. В настоящий момент было вполне достаточно того, что у Донована были собственные соображения относительно странных маневров Макса. Симбал не хотел, чтобы ситуация выходила из-под контроля в то время, когда он находился вдали от Вашингтона. Он счел, что будет лучше продолжать вести игру со своим бывшим шефом, пока не удастся глубже проникнуть в его планы. С докладом Доновану можно было и подождать.

Однако Симбала продолжали грызть сомнения по поводу искренности своих рассуждений. Возможно, он просто в глубине души не мог поверить в то, что Макс работает против него. И если это правда, если Макс против него, то за кого же он тогда?Тони предпочитал не доискиваться ответа на этот вопрос. В конце концов, ужо в самолете в третий раз изучая досье Беннетта, он сказал себе: К черту все! Если я не могу принять решение относительно Макса, то, значит, так тому и бить.

В конечном счете мне просто придется принять на себя последствия своего бездействия, когда придет время.

Мартин Хуанито Гато де Роза выглядел заправским франтом в новеньком светлом костюме персикового цвета, создававшем впечатление, будто шоколадная кожа Кубинца светится сама по себе. Его вьющиеся волосы были аккуратно зачесаны назад с высокого, упрямого лба. Сыпь маленьких веснушек на щеках придавала его лицу мальчишеское выражение.

Однако Симбал хорошо знал, что перед ним отнюдь не мальчик. За время работы в УБРН пути его и Кубинца скрещивались дважды. Однажды в Колумбии он был свидетелем, как этот стройный, красивый караиб с глазами цвета топаза с невозмутимостью и ловкостью хирурга распорол горло торговцу кокаином.

Тогда Симбалу больше всего запомнилось отношение Кубинца к стоявшей перед ним задаче. Если ему и не доставило удовольствия всадить нож в горло контрабандиста, то уж во всяком случае он не испытывал при этом ни малейшего отвращения.