Шань

— О, я не могла. Мой заработок и так невелик. К тому же, видите ли, мой сынишка — ему только три года — серьезно болен. Он лежит в больнице, и мне постоянно приходится ездить к нему. Он плачет, когда мамы нет. Разве я могу не навещать его? — Слезы выступили у нее на глазах. — И у меня есть еще дети, которых надо кормить, а мужа у меня нет.

— Но ведь государство наверняка...

— Государство, государство! — воскликнула она, еще больше входя в роль. — Я не хочу, чтобы я или мои дети стали нахлебниками на шее государства.

— Э, милая, — протянул врач. — Ты должна помнить, что Конфуций сказал насчет гордости. — Однако было очевидно, что слова девушки не оставили его равнодушным. Он наклонился вперед. — Давай-ка я посмотрю, что с тобой случилось.

Ци Линь наблюдала за тем, как он, раздвинув отвороты ее блузки, стал осматривать поврежденное место.

— Скажите мне, пожалуйста, точно, куда я попала? Я оказалась здесь по дороге домой.

— Ты всего в нескольких шагах от шень дао,пути духов. Или, по-другому, Священного Пути,по которому везли тела усопших императоров из династии Мин. — Его прикосновения были мягкими и искусными. Тем не менее девушка вскрикнула, и он вновь щелкнул языком. — Этот поселок называется Чжиао чжуан ху. Возможно, ты когда-либо слышала о нем. Он сыграл важную роль в нашей недавней истории. Во времена войны крестьяне вырыли здесь целую сеть подземных ходов, чтобы иметь возможность укрываться от японцев, а заодно и следить за ними. Эти ходы сохранились до сих пор как памятник изобретательному и смелому китайскому уму.

Его неутомимые пальцы остановились. Открыв пузырек со спиртом, он смазал кожу вокруг перелома и погрузил в нее две длинные иглы. Боль тут же исчезла.

— Теперь мне надо сделать надрез, милая. Думаю, тебе лучше отвернуться.

Ци Линь стало так весело, что слезы чуть было снова не выступили у нее на глазах. Однако она не подала вида, лишь подумала про себе: О, старик! Если бы ты знал, сколько крови, мне довелось увидеть в своей жизни. Даже прожив на земле на тридцать лет меньше тебя, я видела ее куда больше, чем ты, хоть ты и врач.Тем не менее она отвернулась, потому что таково было его приказание.

Ну вот и все, — промолвил он через некоторое время. Он сделал примочку из целебных трав и наложил сверху повязку. Затем отошел к газовой плите и стал греть воду.

Ци Линь следила, как он откупоривает одну за другой бутылочки, пузырьки, банки, подливая из них поочередно в кастрюлю с горячей водой. Из одного ящика он вытащил какой-то твердый материал, отрезал кусочек, который затем истолок в ступке. Получившийся порошок также был высыпан в кастрюлю. Все это время доктор мурлыкал себе под нос какую-то мелодию без слов.

После того как Ци Линь выпила по его настоянию целую кружку мерзко пахнувшего снадобья, он направился к небольшому убогому столу. Вооружась чернильницей и пером, достал откуда-то листок бумаги, очень похожий на официальный бланк, и произнес:

— Теперь, милая, ты должна сказать мне свое имя, адрес и место работы.

Ответить на первые два вопроса не составляло труда, но зато с третьим дело обстояло гораздо хуже. Ци Линь знала, что он потребует предъявить документы, а их у нее, разумеется, не было. Она хорошо знала, что для свободного передвижения по коммунистическому Китаю они совершенно необходимы, и твердо решила раздобыть их во что бы то ни стало. Именно это, помимо сломанной ключицы, естественно, заставило ее явиться сюда в столь поздний час.

— Подземные ходы, — сказала она, поднимаясь с кушетки, на которой врач обследовал ее.

— Прошу прощения?

— Я говорю о знаменитом подземном лабиринте, про который вы рассказывали. — Она осторожно приблизилась к столу, не сводя глаз с доктора. — Об этом чуде изобретательности. Я бы хотела взглянуть на него. Вы проводите меня?

— Когда? Сейчас?

— Ну, конечно, сейчас. — Она добавила энтузиазма в голос. — Самое подходящее время, ведь верно? Именно в такие часы наши предки спускались в туннели и отправлялись следить за японцами, разве нет?

— Ну... да, но...

— Ведь какой прок смотреть на них при свете дня, — она улыбнулась. — Кроме того, мне надо, чтобы что-то отвлекло меня от боли в плече.

Помедлив, он кивнул и растерянно пробормотал:

— Хорошо, я согласен.

Ци Линь удалось нащупать и нажать верные кнопки. Полковник Ху обрадовался бы, узнав, сколь значительная часть его самого продолжает жить в его бывшей подопечной.

Доктор пошел вперед, указывая путь. Добравшись до нижней ступеньки лестницы, упиравшейся в гладкую стену, он зажег захваченный из дому факел. Отыскав какую-то неровность на поверхности камня, он надавил, и перед ними открылся вход в лабиринт.

Оглядываясь вокруг в неровном свете факела, Ци Линь сказала:

— Я хочу, чтобы вы показали мне дорогу в Пекин. Врач замер на месте. Его старые слезящиеся глаза уставились на нее.

— В столице тебе понадобятся документы, — промолвил он наконец.