Шаманка Сумеречных Сов (СИ)

Драконы переглянулись. В это время с колен Багряны сполз её сын, и пошатываясь, на слабых от болезни ногах, подошёл ко мне. Упрямо кивнул и сжал губы, напомнив сразу всех виденных мною мальчишек.

Я осторожно проколола ему руку и взяла немного крови на белую плоскую тарелку. Густая, тёмная, застоявшаяся… Нехорошая кровь. И капнула в неё зелье.

В свете нескольких факелов было хорошо видно, как зелье опутывает всю кровь и очищает её.

— Получилось… Получилось же! — заорал кто-то рядом.

И этот крик подхватили десятки глоток.

— Получилось, — согласилась я. — А теперь нужно каждому, и больному, и нет, ввести зелье в кровь. Ставьте котёл с водой, полых игл у меня всего десяток.

Эти иглы были огромной редкостью. Создавали их наши рудные мастера исключительно силой дара. Только после каждого применения их нужно было прямо кипятить.

— Кто первый? — спросила я в толпу. — Давайте руку.

— Я! — всё тот же мальчишка положил свою руку мне на колени с таким видом, словно жертвует ей во благо всего поселения.

— Воин! — потрепал его за плечи Рихард, тоже подошедший.

Муж и стал следующим, чтобы, значит, пример подавал. Дальше дело пошло бодрее, перерывы были только из-за игл. Уже и рассвет забил крыльями над поселением, а очередь только начала редеть.

— Поспать? — приобнял меня Рихард, не отходивший от меня ни на шаг.

— Ага, или на сеновале, или под крылом у дракона. — Сонно протянула я.

— Ни один сеновал не сравниться с драконом, особенно в холода. — Засмеялся муж, унося меня от людей и шума в сторону.

Проснулась я по ощущениям глубоко за полдень. И с первыми мыслями пришла радость. Правда Рихарду пока решила ничего не говорить. Дома осталось блюдце из редкого, голубого серебра, что могло точно определить, в тягости ли я. Вернёмся в замок, проверю. И точно зная, уже сообщу.

Решив всё для себя, я сладко потянулась. Драконье крыло тут же приподнялось. Зверь мужа относился к хрупкой паре своей человеческой половины очень бережно.

— А что за дым? — спросила я.

— Местные постель, спальные мешки, прочую ветошь жгут. Половики-то новые соткут, да и кровати соберут. А заразы в доме никому не надо. Вот и жгут. Там костров десятка два. — Рассказал обернувшийся, пока я ходила за кашей муж. — Дома отмывают от подвала до крыши. С этим… Уксусом и скипидаром.

— Ооой! Это кто ж такое предложил? — удивилась я.

— Старая Олли. Ей чуть отлегнуло, так она и начала приказы отдавать. Вот кого в командиры ставить надо! Дисциплина в отряде будет идеальная. — Засмеялся Рихард. — Говорит, чтоб значит, к твоему окуриванию все дома были готовы. Потом пережить пять минут позора и можно в дома возвращаться. А дядька Репий ей говорит, что в баню, особенно хворые, на пять минут никто не ходит. Обещает лично отпарить всех так, что будут всё пышные, как сдоба у доброй хозяйки, и крепкие, как наливные зимние яблоки!

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Дракон слышит. Зверю вся эта суета нравится. — Пожал плечами муж.

Слово своё дядька Репий сдержал. Мелкий, жилистый, с глянцево блестящей проплешиной, гладко выбритыми щеками и яркими, живыми, хитрющими, настолько голубыми глазами, что только с летним небом и сравнивать. Совсем не стариковскими глазами. Такие бывают только у тех, кто безумно влюблён в жизнь!

Обернув полотенце, поверх нательных портков, он с двух рук, лихо вращая кистями, отхлестывал соседей без отдыха. Только выкрикивал что-то такое, от чего мужики крякали, а бабы краснели, но сам дядька Репий говорил, что это он банного духа тешит, тот бранное слово любил и покрепче. А взамен не жалел жара и пара.

— Ах ты ж, пиз@окрыл чешуйчатый! — рявкнула на дядьку старая Олли, когда он со всего размаху прижëг её можжевеловым веником по крутым бёдрам.

— Поправочка! Я пернатый! — не согласился быть чешуйчатым Репий. — Ах, какая женщина!

Я, хихикая и поправляя простынь, уткнулась лицом в плечо мужа. После обкуривания домов полынью, всех погнали в баню. Я тщательно прислушивалась к себе. Чему-то внутри меня жар от парилки был очень приятен. Я бы сказала, желанен. Рихард под шумок собрался выбраться из бани и ополоснуться, минуя оздоровительные процедуры дядьки Репия.

— Эт вы куда собрались? Ваше лордство? — обдал кипятком после щетки с щëлоком широкую скамью дядька. — Пожалуйте!

— Дядька, а дай-ка мне веник. Я сама мужа уважу! — протянула руку я.

— А это издевательство, кажется, может иметь и приятные… — начал муж, ровно до тех пор, пока я не начала проходить вениками по его телу по-настоящему. — Дорогая? Твою… Саяна, я, кажется, сейчас этого вашего духа уважу на полгода вперёд!

В поселении мы задержались ещё на две недели. Рихард доделал отводные каналы, и собирался вернуться сюда весной, чтобы довести уже всё до ума. А я следила за выздоравливающими, да чтобы новых больных не появилось.

Домой ехали с нетерпением. Мы соскучились по Нильсу, да и хотелось уже удостовериться в моей маленькой тайне. И хотя Гарун летал в замок и регулярно приносил письма и ведения, этого было мало.

— Смотри, — показал рукой на горный хребет Рихард, когда до замка оставалось всего ничего.