Шаманка Сумеречных Сов (СИ)

— Жар, мышцы болят, ноздри дыбом, язык весь белый и еле шевелится, а губы сухие, трескаются до крови. — Перечислил сильно знакомые симптомы однорукий. — А лечим, вон, дом заколотили, если выживут, выйдут, нет запалим.

— А синяки под глазами есть? Глаза кровью наливаются? — уточнила я.

— Да, леди! А вы откуда… — разговаривая со мной мужчины всё косились на Рихарда за моей спиной, от того и держались очень напряжённо.

— Я пока ничего говорить не буду. Мне нужно осмотреть заболевших. И чем больше, тем лучше. — Ответила я.

— Шаманка! — женский выкрик удивил и заставил обернуться.

Кто-то попытался остановить женщину, точнее девушку с ребёнком на руках.

— Тихо! — рыкнул муж. — Моя жена сказала, что ей нужно осмотреть больных. По-моему, эта женщина или больна сама, или несёт больного ребёнка. И я хотел бы знать кто она?

— Судя по ребёнку, уже лет восемь как твоя подданная, а остальное не важно. — Ответила я, догадываясь о подозрениях мужа.

— Рождённая среди драконов вряд-ли назвала бы мою жену шаманкой, а не леди. — Подтвердил мои догадки о его мыслях муж.

— Синица я, с отцом с короба торговали. Лет десять назад сюда пришли, да отец ногу повредил. Пока лечил, здесь и остались. — И не подумала скрывать своё происхождение женщина. — А тут напасть такая, младший слёг…

— И давно? — спросила я после того, как мать положила мальчика на широкую лавку у ближайшей стены.

— Да с утра. Я ночью к соседям бегала. Их заколотили три дня как. Еда, поди закончилась. Вот я собрала, да узелок в щель между досками и сунула. — Призналась она. — И на хвосте видать хворь принесла.

— Это вряд-ли, — заверила я её, осматривая ребёнка.

— Да зачем ты вообще туда пошла? — возмутился мужик с деревянной ногой.

— Дак, дядька Михель, как же не пойти? У них старики, деток свои и племянников двое… Соседи же! Мимо проходить и хлеба не подать, не по-людски! — мотнула головой Синица, да так, что толстая коса только по спине и хлестнула. — И родичи мои против слова не сказали, хоть и знали, для кого я на ночь глядя, узелок собираю.

— Вот же! — почесал затылок дядька Михель. — Так старая Олли вечно тебе в след шипела разное! Да и внуку своему трëпку устроила, когда он твоей Златке вёдра от колодца тащил.

— Дядь Михаль, так она же по-стариковски ворчит и всё. Женщина она властная, строгая. Характер такой. А зла я не видела. Десять лет с отцом здесь живём, а всё меня прячут. И хранители сколько раз через нас проезжали, а никто про нас с отцом не донёс. — Защищала вредную соседку Синица.

— Тихо! — перебила их я. — Мне дыхание послушать надо и сердце.

Тишина вокруг мгновенно стала такой, что мне показалось, что и местные жители дышать перестали, только чтоб не помешать.

Мальчик дышал тяжело, с хрипом. Словно болел уже неделю-другую лихоманкой или застудой. И сердце билось тяжело, бухая о грудную клетку.

— Так, пойдём, соседей твоих теперь проведаем. — Сказала я Синице.

— Совушка, ты мне скажи, как матери скажи… — наполнились слезами глаза женщины.

— Посмотреть мне надо. Не могу я по одному хворому сказать. — Вздохнула я, но всё же поделилась. — Только, похоже, этой своей всесильной чумой драконы нашу болотнянку зовут. Дрянь та ещё, но справиться с ней можно.

Дом, куда привела нас разом повеселевшая Синица был большим, и что говорится добротным. Аккуратно сложенный камень, тщательно промазанные швы, да и крыша крыта черепицей. Пусть и потерявшей свой глянец, но готовой служить ещё не одному поколению хозяев дома. Вот только заколоченные окна и дверь смотрелись очень тоскливо.

Мужики принялись отдирать доски, а вот когда открыли дверь…

— Решили, не ждать что ли? — очень медленно подняла тяжёлый и такой привычный ухват седая, со строгой косой женщина, ростом едва ли не вровень Рихарду. — Оно и правильно. А то я и чумная вас переживу! Только тут дело такое… Я ж пока жива, своих тронуть не дам.

— Мам… — донеслось из комнаты за спиной женщины. — Пусть уж добьют…

— Ишь ты! А я тебя для того рожала, чтоб тебя добивали? Это легче лёгкого, чтоб добили. А ты за жизнь бороться не пробовал? — кинула эта старушка, даже не обернувшись. — Как на поле боя-то выжил с такими мыслями?

— Ой, как хорошо вы говорите! И правильно! — улыбнулась я, забыв, что в маске.

— Это шаманка, которая наша леди теперь! — подсказала вредной соседке через окно Синица.

— Ого! Какая честь! Ну, ледей в моём доме сроду не было, теперь год полы мыть не буду, чтоб значит запомнить этот радостный день. — Женщина встала подбоченившись, и чуть наклонив голову вперёд.

— А вот это вы зря. Вот от этого вся зараза по дому и ползёт. Да и у вас в доме смотрю, не смотря на то, что вся семья слегла, полы скоблëные. Значит, не привыкли вы памятные даты отмечать, в грязи зарастая. — Усмехнулась я, понимая, что за язвительностью прячется страх за близких. И не для себя эта старушка так уверена, а для близких.

— Так с чем пожаловали леди-шаманка? — спросила меня хозяйка дома.

— Мне бы заболевших осмотреть. Если симптомы у всех одинаковые, то, похоже, я с этой болезнью знакома. И начну делать лекарство. — Объяснила я.