Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2

К чертям все это. С меня довольно. Господи, она говорит, что ненавидит Иран и все иранское, но ничего об Иране не знает, ни разу даже из Тегерана не выезжала, не хочу – и все тут, ни разу даже не попробовала их еду, только и ходила по гостям к этим своим британским женам – вечно одним и тем же, громогласному, зашоренному меньшинству, изолированному от всех и вся, в равной степени скучающему и скучному с их бесконечными бриджами и чаями – «Но, дорогой, как ты можешь носить хоть что-то, что не куплено в „Фортнум“ или „Маркс и Спенсер“…» – которые расфуфыриваются, получив приглашение в Британское посольство на очередной нудный ужин с неизменным ростбифом и йоркширским пудингом или на чай с бутербродами с огурцом и кексами с тмином, и все непоколебимо уверены, что все английское – самое лучшее в мире, особенно английская кухня: вареная морковь, вареная цветная капуста, вареная картошка, вареная брюссельская капуста, полусырой ростбиф или пережаренная ягнятина – пик совершенства, чтобы меня черти взяли…

– О, ваше бедное превосходительство, вы совсем не выглядите счастливым, – тихо произнесла она.

Он обернулся, и его мир стал другим.

– Что случилось? – спросила она, ее брови чуть заметно нахмурились.

– Простите, – выдохнул он, на мгновение потеряв ориентацию, сердце глухо стучало в груди, горло болезненно сжалось – он никогда не испытывал ничего подобного. – Мне показалось, что вы видение, что-нибудь из «Тысячи и одной ночи», что-то волшебное… – Он с усилием замолчал, чувствуя себя полным идиотом. – Извините, мои мысли были за миллион миль отсюда. Меня зовут Локарт. Том Локарт.

– Да, я знаю, – рассмеявшись, сказала она. В темно-карих глазах плясали искорки. Губы влажно блестели, зубы сверкали белизной, длинные волнистые темные волосы падали на плечи, ее кожа была цвета иранской земли, оливково-коричневая. Она была в белом шелке, пахла духами и доходила ему едва до подбородка. – Вы тот самый злой капитан-инструктор, который поджаривает и мучает моего бедного двоюродного брата Карима не реже трех раз в день.

– Что? – Локарт чувствовал, что никак не может сосредоточиться. – Кого?

– Вон он. – Она показала рукой в другой конец комнаты. Стоявший там молодой человек был в гражданском, он улыбался им, и Локарт не узнал в нем одного из своих учеников. Молодой иранец был очень красив, с темными курчавыми волосами, темными глазами и хорошо сложен. – Мой особенный двоюродный брат Карим Пешади, капитан Имперских иранских ВВС. – Она снова повернулась к Локарту; длинные черные ресницы. Его сердце опять куда-то провалилось.

Ради всех святых, возьми себя в руки! Что с тобой такое творится, черт подери!

– Я… э… ну, я стараюсь не поджаривать их, если только… э… если только они этого не заслуживают… это лишь для того, чтобы спасти им жизнь. – Он постарался вспомнить, насколько успешно проходил курс капитан Пешади, но ничего не вспомнил и в отчаянии перешел на фарси: – Но, ваше высочество, если вы удостоите меня редкой чести, если вы останетесь и поговорите со мной и окажете мне благоволение, назвав свое имя, обещаю, что я… – Он замолчал, подыскивая нужное слово, не нашел его и вместо него выпалил: – я буду вашим рабом до конца дней и поставлю его превосходительству вашему кузену наивысшие отметки на экзамене, выделив его перед всеми остальными!

Она в восторге захлопала в ладоши.

– О, ваше достопочтенное превосходительство, – ответила она на фарси, – его превосходительство мой двоюродный брат не сказал мне, что вы говорите на нашем языке! О, как прекрасно звучат эти слова, когда вы их произносите…

Почти вне себя, Локарт слушал ее чрезмерные комплименты, которые были общепринятой нормой на фарси, слышал, как сам отвечает в том же духе – благословляя Скраггера, который столько лет тому назад сказал ему, когда он начал работать на «Шейх Авиэйшн», демобилизовавшись из Королевских ВВС в 65-м году: «Ежели хочешь с нами летать, приятель, то давай учи фарси, потому как я его точно учить не собираюсь!» Впервые он осознал, насколько совершенным был этот язык для любви, для нюансов и недомолвок.

– Меня зовут Шахразада Пакнури, ваше превосходительство.

– Значит, ваше высочество все же вышли из «Тысячи и одной ночи».

– Ах, я не смогу поведать вам ни одной занятной истории, даже если вы поклянетесь, что отрубите мне голову. – Потом по-английски, со смехом: – По сочинениям у меня были самые плохие отметки в классе.

– Не может быть! – тут же произнес он.

– Вы всегда так галантны, капитан Локарт? – Ее глаза дразнили его.

Он услышал свой голос, говоривший на фарси:

– Только с самой прекрасной женщиной, какую я когда-либо видел в своей жизни.

Ее лицо залила краска. Она опустила глаза, и он в ужасе подумал, что все испортил, но когда она снова посмотрела на него, ее глаза улыбались.

– Благодарю вас. Вы делаете старую замужнюю женщину очень счас…

Он уронил свой бокал, чертыхнулся, поднял его, извинился, но никто, кроме нее, не заметил этой неловкости.