Касиги прошиб холодный пот. Они были в морге. Мраморные плиты с телами, накрытыми грязными простынями. Много тел. Пахло химикатами, засохшей кровью и экскрементами.
– Вот! – воскликнул полицейский, срывая простыню с одного из тел. Под ней оказался обезглавленный труп женщины. – Ваш автомобиль стал причиной ее смерти, как быть с ней и с ее семьей? – Касиги услышал слово «ваш», и леденящий ток пробежал по его телу. – И вот еще! – Иранец сорвал другую простыню. Раздавленная до неузнаваемости женщина. – Ну?
– Мы… мы глубоко сожалеем, конечно… разумеется, нам очень жаль, что кто-то пострадал, мы глубоко сожалеем, но это карма, иншаллах, в этом нет нашей вины или вины пилота наверху. – Касиги отчаянно боролся с тошнотой. – Мы глубоко сожалеем.
Минору перевел, полицейский стоял, нахально опершись на плиту. Потом он ответил, и глаза молодого японца расширились:
– Он говорит… он говорит, что залог, штраф за немедленное освобождение мистера Скраггера составляет один миллион риалов. Немедленно. Что решит комитет, его не касается.
Один миллион риалов составлял примерно двенадцать тысяч долларов.
– Это невозможно, но мы, безусловно, смогли бы заплатить сто тысяч риалов в течение часа.
– Миллион! – прокричал полицейский. Он схватил голову женщины за волосы и поднес ее к лицу Касиги, которому пришлось собрать все свои силы, чтобы стоять прямо. – Как быть с ее детьми, которые теперь обречены на то, чтобы всю жизнь расти без матери? Разве они не заслуживают компенсации? А?
– Такой… такой суммы наличными не наберется… на всем заводе, прошу простить.
Полицейский выругался и стал торговаться дальше, но тут дверь открылась. В помещение вошли санитары. Они везли тележку с еще одним телом и с любопытством поглядывали на них. Полицейский тут же сказал:
– Очень хорошо. Мы отправимся в ваш офис немедленно.
Они поехали и забрали последнюю сумму, которую Касиги предложил – двести пятьдесят тысяч риалов или около трех тысяч долларов, – но без расписки, лишь с устной договоренностью, что Скраггер может идти. Не доверяя полицейскому, Касиги передал ему половину суммы в кабинете и положил вторую половину в конверт, который сунул себе в карман. Они вернулись в больницу. Там он остался ждать в машине, а полицейский и Минору вошли внутрь. Ожидание казалось бесконечным, но в конце концов Минору и Скраггер спустились по ступеням больницы вместе с полицейским. Касиги вышел из машины и передал полицейскому конверт. Иранец проклял всех чужеземцев и отошел с вызывающим видом.
– Итак, – сказал Касиги и улыбнулся Скраггеру.
Они пожали друг другу руки, Скраггер пространно поблагодарил его, извинился за доставленное беспокойство, оба они посетовали на судьбу, потом благословили ее и быстро сели в машину. Иранский шофер влился в поток машин, громко обругал обгонявшую его машину, у которой было преимущественное право проезда и которая едва не столкнулась с ним, и пронзительно засигналил.
– Скажи ему, чтобы ехал помедленнее, Минору, – распорядился Касиги. Минору подчинился, и водитель кивнул, улыбнулся и подчинился. Езда на умеренной скорости продлилась несколько секунд.
– Вы хорошо себя чувствуете, капитан?
– О да. Голова болит, а так нормально. Больше всего хотелось отлить.
– Что?
– Эти сукины дети держали меня прикованным наручниками к кровати и не пускали в туалет. Не мог же я мочиться в штаны или в постель, а сестра принесла мне утку только сегодня утром.
Господи, я думал, мой пузырь лопнет. – Скраггер потер глаза, прогоняя усталость. – Все в порядке, дружище. Я ваш должник. Плюс еще и выкуп! Сколько вы ему отдали?
– Ничего, для вас – ничего. У нас есть специальный фонд для таких случаев.
– Это не проблема, Энди Гаваллан заплатит… о, кстати, чуть не забыл, он сказал, что знавал вашего босса несколько лет назад, его звали Тода, Хиро Тода.
Касиги был искренне изумлен:
– У Гаваллана есть вертолеты в Японии?
– О нет. Это было, когда он был китайским торговцем в Гонконге, когда работал на Дом Струана. – Имя ударило Касиги как электрический разряд, и он мгновенно насторожился, но внешне этого никак не выдал. – Вы слыхали о таком?
– Да, прекрасная компания. «Тода» ведет, то есть вела дела с Домом Струана, – гладко ответил Касиги, но отложил эту информацию для последующего рассмотрения: разве не Линбар Струан два года назад в одностороннем порядке разорвал пять контрактов на аренду судов, что едва не разорило нас? Возможно, Гаваллан смог бы стать инструментом возмещения тех убытков, в той или иной форме. – Мне жаль, что вам пришлось пережить весь этот кошмар.
– Это не ваша вина, приятель. Но Энди захочет вернуть вам выкуп. На сколько они нас подставили?
– Сумма была очень скромной. Прошу вас, пусть это будет подарком. Вы же спасли мой корабль.
Помолчав немного, Скраггер сказал:
– Тогда я дважды ваш должник, старина.
– Мы выбрали водителя. Это была наша вина.
– Где он сейчас, где Мохаммед?
– Мне очень жаль, но он мертв.
Скраггер выругался.
– Он был не виноват, совсем не виноват.