– Этот мулла из левых, тот самый, который был в деревне, он принес их его высочеству хану, Абдолле-хану, две недели назад, когда вы были в Тегеране… тот же самый мулла, который был в деревне.
Азадэ смотрела на нее, не веря своим глазам.
– Как они оказались у него?
Девушка нервно пожала плечами.
– Мулла знал все про заставу на дороге и про то, что там произошло. Он явился сюда, чтобы попробовать арестовать… вашего мужа. Его высочество… – Она нерешительно замолчала, потом заговорила дальше прерывистым шепотом. – Его высочество сказал ему «нет», только когда он даст на это свое разрешение, потом отослал его прочь, а бумаги оставил себе.
– У тебя есть другие бумаги, Айша? Частные бумаги?
– Твоих или твоего мужа нет. – Девушка снова задрожала. – Его высочество так ненавидел вас всех. Он хотел погубить твоего мужа, потом собирался отдать тебя этому советскому, а твоего брата должны были… оскопить. Я столько знаю всего, что могло бы помочь тебе и ему, и столько, чего я не понимаю. Ахмед… берегись его, Азадэ.
– Да, – медленно проговорила Азадэ. – Это отец послал муллу в деревню?
– Я не знаю. Думаю, что он. Я слышала, как он просил советского избавить его от Махмуда, ах да, так звали этого лжемуллу. Может быть, его высочество послал его туда, чтобы он подверг пытке тебя и диверсанта, а заодно и послал его навстречу своей смерти, но Аллах вмешался. Я слышала, как советский согласился послать людей убить этого Махмуда.
Азадэ спросила, как бы между делом:
– А как ты это услышала?
Айша нервным жестом поплотнее собрала вокруг себя чадру и опустилась на колени на краю бассейна.
– Дворец – это настоящие соты из отверстий для подслушивания и подглядывания, Азадэ. Он… его высочество никому не доверял, шпионил за всеми, даже за мной. Я думаю, нам нужно быть подругами, союзницами, тебе и мне, мы беззащитны, даже ты, может быть, ты еще больше, чем любая из нас, и если мы не будем помогать друг другу, мы все погибнем. Я могу помочь тебе, защитить тебя. – На лбу у нее выступили капельки пота. – Я только прошу тебя защитить моего сына, пожалуйста. Я могу защитить тебя.
– Конечно, мы должны стать подругами, – сказала Азадэ, не веря, что ей грозила какая-то опасность, но заинтригованная и желавшая узнать все тайны дворца. – Ты покажешь мне эти потайные места и поделишься всем, что знаешь?
– О да, да, обязательно. – Лицо девушки просветлело. – Я покажу тебе все, и два года пролетят быстро. О да, мы будем настоящими подругами.
– Какие два года?
– Два года, пока твоего мужа здесь не будет, Азадэ.
Азадэ резко села в воде, внезапно встревоженная.
– Он разве уезжает?
Айша недоуменно уставилась на нее.
– Конечно. Что еще ему остается делать?
Европейская комната. Хашеми протягивал Роберту Армстронгу нацарапанное от руки послание от Мзитрюка, которое Хаким только что передал ему. Армстронг взглянул на бумагу.
– Извини, Хашеми, я не читаю по-турецки.
– А, я забыл. – Хашеми перевел записку на английский. Оба иранца видели, что Армстронг разочарован. – В следующий раз, Роберт, мы его возьмем. Иншаллах.
Не из-за чего расстраиваться, думал Армстронг. Шансы в любом случае были невелики. Я доберусь до Мзитрюка в другой раз. Я доберусь до него, и я доберусь до тебя, мой старый друг Хашеми, гнусное это было дело с твоей стороны убивать Талбота. Зачем ты это сделал? Из мести, потому что он знал многие из твоих секретов? Он не сделал тебе ничего дурного, наоборот, подкладывал тебе много костей на тарелку и сгладил много твоих ошибок. Гнусно с ним обошлись! Ему ты шанса не оставил, так почему у тебя он должен быть? Как только я договорюсь о том, как выбраться отсюда, тебе конец. Больше нет смысла тянуть, раз Мзитрюк знает, что я за ним охочусь, и скалится себе из своей норы. Может, начальство пошлет в Тбилиси кого-нибудь из специальной службы или команду спецназа теперь, когда мы знаем, где он засел, – кто-нибудь да доберется до этого ублюдка. Даже если у меня не получится…
Его отвлекли слова Хаким-хана, спрашивавшего: «Полковник, что там такое про Язернова и кладбище в Джалехе?» И гладкий ответ Хашеми: «Это приглашение, ваше высочество. Язернов – посредник, которым Мзитрюк пользовался время от времени, приемлемый для обеих сторон, когда нужно было обсудить что-то важное для обеих сторон». Армстронг едва не рассмеялся, потому что Хашеми не хуже него знал, что это было обещание личной вендетты и, разумеется, немедленной ликвидации «Секции 16/а». Мзитрюк поступил умно, использовав имя Язернов вместо Ракоци.
– Встретиться с Язерновым «сразу же, когда нам это будет удобно»! – сказал Хашеми. – Думаю, ваше высочество, нам лучше завтра же вернуться в Тегеран.
– Да, – согласился Хаким. Возвращаясь в машине с Азадэ из больницы, он решил, что единственный способ разобраться с запиской Мзитрюка и с этими двумя людьми заключался в том, чтобы идти в лоб. – Когда вы вернетесь в Тебриз?