Шам

О том, что они на подъезде к реально скверным местам, можно было догадаться как по резко возросшему числу блокпостов на дорогах, так и по их состоянию. «Их» – это и дорог, и блокпостов, оставленные войной отметины были везде. В некоторых местах складывалось впечатление, что кто-то целенаправленно опорожнял в асфальт и бетон не просто магазины и короба, а сразу цинки. По крайней мере, иного тактического объяснения наблюдаемому Гриша, уже час как проснувшийся, найти не мог, а уж что-что, но соответствующий опыт у него был, включая ДАП38 и «Дебали».39

Мусора, кстати, тоже стало поменьше – ближе к обжитым местам страна выглядела одной сплошной помойкой. Петренко, правда, сомневался, что понизившийся уровень срача вызван более высокой бытовой культурой пустынных обитателей – скорее всего, их здесь банально мало, не успевают загаживать окрестности.

Колонна замедлила ход и грузовики, один за одним, стали сворачивать на уходящую влево второстепенную дорогу.

– Всё, приехали. – Щуп выверенным щелчком пальцев отправил бычок по красивой дуге над головами товарищей и под колёса следующего за ними КАМАЗа. – Большой завод.40

– Рота охраны здесь стоит, да? – машина у них была «сборная», помимо «эрщиков» в кузове сидело и несколько новобранцев из «роты охраны объектов нефтедобычи», как это подразделение официально называлось. – Нормально тут?

Ветеран сирийских фронтов пожал плечами:

– Кто-то здесь, у них да. Условия нормальные, и опасности никакой почти, зато начальства до жопы. А кто-то в пустыне вышки охраняет, там всё наоборот.

Невысокий пузатый «охранник», явно хорошо за сороковник возрастом и за восемьдесят весом, нервно вздохнул. «Наоборот», похоже, его прельщало не слишком.

Дорога поначалу плавно, а затем всё резче пошла вверх, и вскоре они уже ехали по узкому гребню, слева (по направлению движения) от которого и внизу стояли разбившиеся на несколько скоплений большие палатки, отгородившиеся от спускающейся к Пальмирской трассе пустыни нагребённым бульдозерами валом. Справа, парой сотен метров дальше, пошли штабеля ящиков знакомого каждому причастному темно-зелёного цвета – РАВ.41

Колонна замедлила ход, немного попетляла в бетонной «змейке», справа от которой стоял окопанный и ржавый до изумления танк, после чего замерла окончательно.

– КПП. – прокомментировал добровольно взявший на себя обязанности гида-экскурсовода Щуп. – Сейчас досмотр, и на площадку для техники повезут.

Он взглянул на часы и удовлетворённо кивнул сам себе:

– Как раз к обеду. Зашибись.

Машины одна за другой проезжали блокпост, но они шли предпоследними, так что немного подождать всё же пришлось. Уже когда их КАМАЗ сворачивал налево и вниз, к предвкушаемому всеми обеду, Гриша поймал взглядом Антона, вместе с остальными артиллеристами бредущего в противоположную от столовой сторону, к артскладу. Особо радостным Шарьин, как легко догадаться, не выглядел.

– О, смотри! – жизнерадостно гоготнул Абрикосов. – Арту уже в оборот взяли! Ишачить пошли.

Щуп философски пожал плечами:

– У всех свой гемор. Арта вечно что-то грузит, зато у них и падёж поголовья куда меньше. Ты сильно губу не раскатывай, кстати. – «ветеран» ехидно посмотрел на толстяка. – Вот будешь высоту штурмовать, когда на тебе килограмм пятьдесят навьючено – посмотрю, как ты тогда запоёшь.

Их грузовик остановился на порядком разбитой и засыпанной песком бетонной площадке. Сквозняк, задувавший сквозь прорехи в кузове, исчез, и навалилась оглушающая, хорошо так за сорок градусов жара.

– Выгружаемся!

                                            * * *

Менты выглядели абсолютно так же, как их коллеги где-то в российской провинции. Форма другая, понятно, но сидит так же нелепо, торчащие из-под неё арбузообразные пуза и, главное, выражение лиц… словно никуда и не уезжали, в общем. Автоматы, впрочем, висят так, чтобы ими можно было быстро воспользоваться. Ну, на Ставрополье, после того, как его отдали кавказцам, тоже так носят, ничего особенного. Хочешь жить – держи ствол под рукой.

Линар дёрнулся было убрать флешку, но Эшреф отрицательно мотнул головой и, не выключая магнитолу, опустил стекло. Двое ментов шагнули вперёд, заходя с боков, третий остался возле местной версии «лунохода».

Старший из полицейских, смуглый пузан лет сорока, с роскошными чёрными усами, сразу просёк, что за мелодию слушают в остановленной машине, и заметно построжел лицом. Руки, вроде как невзначай, легли на автомат.

– ……! …..?! ….!

Марат ничего не понял, разумеется, но звучало грубо и повелительно. Он сжал кулаки, чувствуя себя совершенно беспомощным. У них оружия нет. Возможно, что-то есть у крымчанина, но…

– ……. – ответ Эшрефа звучал мягко, но ни малейшего заискивания не ощущалось. – …..? ……..

Турок набычился и, уже не пытаясь скрывать настороженность, взмахнул автоматом.

– ……! ……., ……! …..!

Второй мент, стоящий справа, перехватил оружие и направил его на их машину. Третий, тот, что остался у «лунохода», обеспокоенно задёргался, хватаясь то за автомат, то за рацию, и что-то крича старшему с явно вопросительными интонациями. Тот, впрочем, не реагировал, сверля глазами Эшрефа.