Шалунья

Такое валяние выглядит нелепо и глупо, но я не могу поверить, как сильно оно меня заводит. Комната залита солнцем, мое тело тяжелое и теплое. Наедине с облаками легко отпустить свои запреты.

Глазок камеры горит на моей коже, его красный свет пульсирует, как сердцебиение.

Я одна, но не одинока. Рамзес видит меня, но я не вижу его.

Я переворачиваюсь на спину, позволяя ногам раздвинуться.

Моя кожа просвечивает сквозь прозрачный костюм, соски устремлены в потолок. Я провожу ладонями по шелковистым изгибам…

Адреналин бьет по венам, как будто Рамзес рядом со мной, но разум говорит мне, что я так же свободна, как в своей спальне дома, свободна скользить руками по талии, проводить ладонью по киске, впитывая тепло, излучаемое костюмом…

Я представляю, что это тяжелая рука Рамзеса сжимает мою пизду. Представляю, как его толстые пальцы нащупывают узелок моего клитора, скользят туда-сюда, дразнят, давят…

Мои бедра вздымаются вверх, солнечный свет делает мою руку намного теплее, чем обычно, теплой, как мужская рука, теплой, как рот, влажной и тающей…

Самая мягкая кульминация накатывает на меня, капли дождя стекают по коже. Я прижимаюсь к подушкам, губы раздвинуты, из них вырывается стон.

Я переворачиваюсь, свесив одну ногу с дивана, и всем весом прижимаюсь к толстой, мягкой подушке между бедер.

Мое тело пропитано солнцем. Наслаждение накатывает на меня медленными волнами, пока я раскачиваю бедрами подушки. Мне тепло, лениво и я полностью расслаблена.

Звонит лифт.

Моя рука замирает между бедер.

Двери раздвигаются. Тяжелая поступь пересекает холл.

Тень Рамзеса вбегает в каморку, ползет по полу и поднимается по стене, пока голова не касается линии потолка. В дверной проем ступает сам мужчина.

Его лицо раскраснелось, глаза блестят. Когда он видит меня, по его лицу расплывается медленная улыбка.

— Вот ты где, я скучал по тебе.

Он пересекает комнату в три шага, возвышаясь надо мной. Его тяжелая рука ложится мне на голову и скользит по позвоночнику.

Он ласкает меня. Блядь, ласкает меня.

Его рука накрывает мою спину, тяжесть расслабляет мышцы, тепло успокаивает. Рамзес смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица игривое и ласковое.

— Ты тоже скучала по мне, девочка-шалунья?

Он разговаривает со мной как кот. Смотрит на меня как на кошку, прикасается ко мне как к кошке.

Это уже не просто ролевая игра — это как будто совершенно другая личность.

Почему ты так хорош в этом, психопат?

Это не то, чего я ожидала. Это немного пугает меня.

В то же время…

Мне нравится, как Рамзес смотрит на меня, как будто он спешил домой только для того, чтобы увидеть меня. Мне нравится, как его пальцы разминают мою спину. Я не могу испытывать стресс, когда вокруг меня такие большие теплые руки.

Он не дал мне никаких указаний. Хочет ли он, чтобы я отвечала? Мне вообще можно говорить?

Это часть теста, часть испытания.

Я сказала, что я чертовски лучшая в этом деле, и он ждет, что я сама разберусь.

Что ж, я и есть чертовски лучшая.

Я прижимаюсь щекой к бедру Рамзеса, прижимаюсь лицом к его ноге, издавая в горле глубокий мурлыкающий звук.

Его бедро становится твердым, как дуб.

Его рука скользит вверх под мои волосы, обхватывая меня у основания шеи. Он наклоняется и говорит мне прямо в ухо: — Хорошая девочка. Мне нравится, когда ты мурлычешь для меня.

Я вся таю.

Может, дело в том, как он меня держит, может, в выражении его лица, может, в том, как я смотрю на него, свернувшись калачиком на диване, — когда Рамзес называет меня хорошей девочкой, мой мозг переполняется.

Я хочу быть хорошей девочкой.

Я хочу, чтобы он улыбался мне вот так.

Но Рамзес так же быстро, как и пришел, поворачивается и уходит, оставляя меня в каморке.

Его тяжелые шаги исчезают в коридоре.

Я жду, думая, что он вернется.

Проходит пять минут.

Рамзес появляется из спальни и проходит мимо каморки. Я слышу стук кубиков льда в стакане, затем скрип его тела, оседающего на другой диван.

Какого черта?

Я жду еще немного.

Нет, он определенно остается там.

Я встаю, растерянная и раздраженная.

Вот еще одна дилемма: я что, должна ползать на четвереньках? Это неудобно.

Кошки не бывают неловкими. Кошки грациозны и уверены в себе.

Я выхожу из логова так же, как и вошла, — медленно и плавно.

Рамзес сидит в главной гостиной, портфель открыт, бумаги разбросаны. Он читает какой-то отчет и даже не поднимает глаз, когда я вхожу.

Он переоделся. Костюма больше нет, его заменили серые треники и бейсбольная футболка, настолько выцветшая, что трудно сказать, что рукава когда-то были синими. Его предплечья обнажены и покрыты темными волосами.

Рамзес делает глоток своего напитка, оставаясь равнодушным, даже когда я прохожу мимо него.

Я начинаю раздражаться.

Неужели он привел меня сюда, заставил надеть этот костюм, просто чтобы не обращать на меня внимания?

Я прислоняюсь к колонне, сложив руки, и наблюдаю за ним.